Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
Я обхватила его руками, прижала к себе крепко-крепко:
– Просто люби меня. Я твоя. Вся. До последней капли.
Он любил. Аккуратно снял с меня через голову рубаху и бросил на пол. О, то есть, если за свои деньги куплено, то мы вещи не рвем, снимаем! Да и сам сегодня явно подготовился. Пришел не в рубашке, а в футболке-поло с тремя пуговичками под горлом. В надежде, что хоть эти уцелеют, не иначе. Ладно, можно и через голову.
– Как я люблю, когда ты не в костюме, – прошептала я, целуя его шею, спускаясь дорожкой поцелуев к груди…
– Не в костюме или без костюма?
– Оба варианта вместе.
Я потянулась к застежке его джинсов, но он перехватил мои руки и, заведя их мне за голову, начал целовать меня сам, и мир мой был – Анхен, мой космос, моя вселенная, и имя его было моим дыханием, и жизнь была лишь там, где он меня касался.
Дверь распахнулась. Ну конечно, больница же. Здесь стучать не принято. Санитарка посуду после завтрака забрать решила. Не забрала. Ойкнув, удалилась. Я покраснела. Анхен рассмеялся.
– Пора завязывать с этой любовью вампира и девы, – весело сообщил он мне. – И так вся больница сутки на ушах стоит. Они и вампира-то первый раз в жизни видят, а тут такой роман! Да у них на глазах! Сэлисэн и Елена горько рыдают в уголке. Теперь лет сто детям и внукам о нашей неземной любви рассказывать будут.
– Ну что ты смеешься? Это же неприлично! Вот что они теперь обо мне подумают?
– Все-то у вас неприлично на ровном месте! Завидуют они тебе. Всей больницей. И чего в этом неприличного? – вопреки разговорам о необходимости завязывать, он явно был намерен продолжать, и я не могла не согласиться с его доводами.
Страсть сжигала меня, я стонала и выгибалась в его умелых руках. Вот только джинсы он так и не снял, и снова взял меня только пальцами, да еще и перевернув при этом на живот, так, что я не могла его даже касаться. Мои руки мяли больничные простыни, я выдыхала в подушку его имя, я умирала от наслаждения… Вот только… если бы… он взял меня… по-настоящему… и еще укусил, это было бы… я не знала, можно ли чувствовать острее, сильнее, чем сейчас, но наверное… иначе зачем… И тут я почувствовала, как его большой палец медленно, но неудержимо врывается мне в попу. Ах, нет! Я дернулась, но он меня удержал, и вновь начал двигаться во мне, заставляя принимать его и там тоже, и это было… не больно, еще не больно, но… ощутимо и, главное, совсем не нужно… но он не прекращал, двигаясь уверенно и энергично… ах! резко даже, но… Анхен!.. если ты так хочешь… если тебе так нравится, то пускай… я приму… я любого тебя приму… ах, Анхен! Анхен!!
Мир рассыпался на осколки, и вновь собрался. Больничной палатой. Больничной кроватью. Простыней, сжатой в моих пальцах. Подушкой под моей щекой.
Анхен потянул меня за плечо, переворачивая на спину. Очень медленно приблизил к моему лицу свое. Убедился, что я сфокусировала на нем свой взгляд. И разомкнул плотно сжатые губы. Рот открылся, и я увидела это. Черный провал. Голые десны. Только спереди, сверху, как он и показывал, два острых и длинных игольчатых зуба. Ничего общего с теми резцами, по которым я водила пальцем. Гадюка. Этот жуткий рот – это челюсти гадюки, по-другому не скажешь. Вот так у них все трансформируется? Разве такое возможно?
Медленно протянула руку и коснулась этих, настоящих зубов вампира. Это были не клыки. Но вот как назвать их, я не знала. Анхен перехватил мою руку, взяв мой указательный палец в свои. Поднес к зубам, позволил коснуться острия. И резко укусил. Я закричала, палец дернуло острой болью. Гораздо больнее, чем когда прокалывают палец для анализа. Он сразу отпустил, лишь слизнул языком выступившую капельку крови. И все смотрел мне в глаза, ища там… Страх? Желание? Я не знала. Я просто позволила своим пальцам запутаться в его волосах, и притянула его голову к своей шее, туда, где билась трепетная жилка, отмеряя последние удары моей жизни.
– Я люблю тебя, – прошептала ему в волосы. – Люблю тебя, люблю тебя, люблю!
Он поцеловал. Очень нежно, едва касаясь. Затем лизнул, скользнул языком от уха и до ключицы. Вновь поцеловал. Оторвал от себя мои руки, положил их на подушку. Встал и отошел к окну. И замер там, вцепившись руками в подоконник и уперев лоб в холодное стекло.
А я осталась лежать. Потерянная, опустошенная. Он не взял. Просил мою жизнь, а сам не взял даже крови. Ненужная. Я лежала, бессмысленно глядя в потолок. Он стоял, упершись лбом в стекло. И время текло мимо нас, ничем нас не задевая.
Потом я шевельнулась. Я вспомнила, что это больница, и в любой момент зайдет кто угодно, а я лежу, обнаженная, поверх одеяла. Нагнулась, подобрала рубашку, оделась. Сняла со спинки кровати халат, одела и его. Старательно завязала пояс. Подобрала с пола его футболку, подошла к окну, нахлестом бросила на его плечо. Он вздрогнул, стянул ее с плеча одной рукой, но так и остался стоять, упершись лбом в окно и сжимая одежду в кулаке.
А длинные шелковые волосы разметались по его спине, и я не выдержала, обняла его, прижимаясь к нему сзади, зарылась носом в волосы, вдыхая их аромат.
– Ты пахнешь лесом, – прошептала.
И он шевельнулся. Повернулся, обнял, взглянул в глаза.
– Правда?
– Правда. А ты, оказывается, уже можешь говорить? Переборол свою жажду?
– Я Высший. Жажда не управляет мной, я управляю своей жаждой. И если я сказал, что не буду пить твою кровь, пока мы в больнице, пока ты не восстановилась после болезни, не пришла в себя, не подписала все необходимые документы – тебе меня не соблазнить. Никак, – он пригладил мои, наверное, растрепанные волосы, легко поцеловал меня в лоб. – Я люблю тебя, Лариса. Я хочу тебя. Но я себя уважаю. То, что сейчас с тобой происходит… Мне приятно быть с тобой, ты волнуешь меня, возбуждаешь, но это не ты. Это совсем другая девочка, я едва тебя узнаю.
– Но зачем ты тогда говорил… ты просил…
– Я хотел услышать ответ. Могу я позволить себе помечтать? Мы сейчас спим и видим сны, Лариска. А в жизни – все не так, все совсем не так. И я знаю, что ты мне скажешь, когда проснешься. И не знаю, что тебе ответить. Я не знаю, что мне делать с тобой. Правда не знаю.
– А вариант «любить» тебе не подходит?
– Тебе не нужна моя любовь, Ларис. Больше того. Она тебя погубит. Но и без меня тебе не выжить, я уверен. Уже уверен… Тебе понравились мои цветы?
– Да, – ответила без энтузиазма. Он явно не верил в мою любовь, и явно менял тему, не желая даже слушать о ней. – Где ты нашел их в Пахомовке?
– В Пахомовке таких не найти. Мне привезли их из дома. Специально для тебя.
– Из дома? В смысле – оттуда, из Города?
– Из Города. Он называется Илианэсэ, не так уж сложно запомнить. Мне в любом случае каждую ночь привозят оттуда пищу. Попросил, чтоб захватили еще и цветы. У меня там большой сад, один из лучших, наверное, не только в городе, но и в стране. Не самый лучший, конечно, есть еще к чему стремиться, но и гордиться есть чем. Так что эти цветы тебе – действительно от меня, из моего дома, моего сада.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
