Льюис. Стоило Селии произнести это имя, как тело ее пронизывало тепло от воспоминаний о его ласках. Ее груди набухали, стоило ей только представить, как он целует ее соски. Льюис, Льюис…
Задумавшись, Селия выронила яблоко на землю, за ограду загона. Нет, так не годится, надо его достать. Встав на колени, она протянула руку, но ее пальцы чутьчуть не дотягивались до яблока. Рубио был в противоположном конце загона, стоя с поднятой головой. Сейчас можно перелезть через ограду и спокойно взять яблоко. Это совершенно безопасно. Селия поставила ногу на перекладину…
Дикое ржание взбесившейся лошади было слышно даже в доме. Потом раздались крики и топот бегущих мужчин. Потом прозвенел еще один слабый тоненький крик, пронзивший сердце Виктории.
Она бросилась бежать. Эмма пыталась остановить ее, но Виктория с неистовой силой оттолкнула сестру и вылетела во двор. Она больше не ощущала тяжести своего тела.
— Селия! — позвала она в отчаянии, но никто не отозвался.
В загоне несколько верховых пытались накинуть веревку на шею Рубио. Среди них был и Джейк. Когда жеребца привязали к столбу, Джейк спешился и побежал туда, где в углу возвышался маленький холмик взрыхленной земли. Опустившись рядом с ним на колени, Джейк заметил бегущую жену.
— Бен, задержи ее! — заорал Джейк.
Бен побежал наперерез Виктории и крепко обхватил ее своими железными руками. Она пинала его, пытаясь вырваться, но он стоял как скала.
— Пусти меня, пусти! Селия, Селия! — поток слез хлынул из глаз Виктории.
Джейк загородил собой тело Селии, но коечто Виктория успела заметить. Выпачканную в грязи голубую шаль, край юбки, белое кружево нижнего белья, сиротливо брошенную на белом снегу маленькую туфельку и многомного чегото красного. Откуда это? Селия никогда ничего красного не носила.
— — Одеяло, быстро! — приказал Джейк, и ктото тут же сорвался с места.
Виктория вырывалась из рук Бена, не слыша того, что он говорит ей. Эмма стояла рядом с ними, зажав рот рукой, чтобы не закричать.
Лицо ее было смертельно бледным, а глаза — огромными и полными ужаса.
Принесли одеяло, и Джейк осторожно завернул в него тело девушки. В этот момент к загону подъехал Льюис. Он понял все с первого взгляда. Лицо его окаменело. Спешившись, он перелез через изгородь и подошел к Джейку, который собирался поднять Селию.
— Я сам все сделаю, — хрипло проговорил он. — Иди и позаботься о своей женщине, а я о своей позабочусь сам.
Джейк посмотрел на него и, увидев бесконечную тоску в его глазах, отошел, коснувшись на прощание окровавленной щеки девушки. Он оставлял Селию мужчине, который любил ее, а сам шел к своей жене.
Виктория больше не рвалась бежать, она стояла рядом с Беном, замерев на месте, лицо ее стало бесцветным. Она не успела даже накинуть шаль, но не чувствовала холода. Она искала на лице Джейка хоть какойто знак надежды, но не находила его. Всетаки она решилась спросить:
— Селия жива?
Джейк хотел схватить жену на руки, унести в теплую спальню, согреть и только там сообщить ей страшную весть, но знал, что она не сдвинется с места, пока не узнает правды.
— Нет, — ответил Джейк.
Виктория покачнулась, Джейк бросился к ней, но она сама справилась со своей слабостью, выпрямившись, она подняла голову.
— Пожалуйста, отнесите ее в дом. Ее надо помыть, — голос Виктории дрожал.
Льюис поднял и понес Селию в дом. Ветер развевал ее золотистые кудри, и они касались его лица. Следом за ним шли Виктория и Эмма, выпрямив свои худенькие плечи и стараясь не согнуться под бременем страшной беды. Джейк и Бен присоединились к ним.
Джейк сдержал свой первый порыв обнять жену и утешить. Это только ослабит ее. Сейчас ей надо собрать все свои силы и достойно проводить сестру.
Кармита и Лола тихонько плакали, прикрывшись передниками. Жуана с трудом сдерживала рыдания.
— Нам понадобится вода, — тихо сказала Виктория, обращаясь, к женщинам.
Льюис принес Селию в ее спальню и положил на кровать. Опустившись рядом на колени, он гладил золотистые кудри девушки, выбившиеся изпод одеяла.
— Я люблю тебя, — прошептал он, обращаясь к неподвижному телу, и молчание было ему ответом. Льюис чувствовал, как сердце умирает у него в груди.
Виктория положила руку на плечо юноши. Только сейчас она поняла то, о чем ей следовало догадаться гораздо раньше. Так вот почему Селия так переменилась в последнее время.
— Она тоже любила тебя. Ты сделал ее счастливой.
Он перевел дыхание и прижал к губам прядь золотистых волос Селии. Они все еще источали ее сладкий аромат.
— Мы были любовниками, — хрипло сказал Льюис, — и в этом не было ничего дурного.
— Конечно, не было, — согласилась Виктория.
То, что произошло между Селией и Льюисом, противоречило всем правилам, которые Виктория впитала с молоком матери. Но они больше не довлели над ней. Их жизнь изменилась, изменились и они сами. Разве такой она была, когда впервые вступила на эту землю? Все ее представления о том, что достойно, а что нет, были разрушены. Любовь оказалась сильнее.
Любовь изменила и Селию. Из наивного ребенка она превратилась в женщину. Она перестала порхать от цветка к цветку в поисках красоты и радости жизни. Все это она нашла в Льюисе.
В комнату вошла Кармита с ведром воды.
— — Если позволите, я обмою сеньориту, — сказала она Виктории.
— Спасибо, мы с Эммой должны это сделать сами, — мягко возразила Виктория, — это последнее, что мы можем сделать для нее.
Джейк увел с собой Льюиса. Бен отправился распорядиться насчет гроба и могилы. Осторожно сняв с тела сестры изодранную одежду, Виктория и Эмма смыли кровь и грязь с ее тела. Копыта Рубио оставили многочисленные страшные следы на ее спине. Наверное, она уткнулась лицом в землю, прикрывая голову руками и пытаясь защититься от смертельных ударов. Затылок был разбит. Видимо, в это место жеребец нанес смертельный удар. После того как сестры вымыли Селию, насухо вытерли волосы и одели любимое платье, она лежала так, словно только что заснула. Казалось, стоит позвать ее, она откроет глаза и улыбнется. Лицо девушки стало мраморнобелым, черные ресницы оттеняли бледность щек. Это была все та же Селия, только душа уже покинула ее тело.
Виктория не могла заснуть. Джейк настоял на том, чтобы она легла в постель, и она лежала с открытыми горящими глазами в объятиях мужа. Сначала она плакала, но слезы не приносили никакого облегчения. Потом иссякли и они. Страшная тоска сжимала ей сердце. Никогда она не представляла себе жизни без Селии, которая, как солнышко, освещала все вокруг себя. Ее не стало, и жизнь погрузилась во мрак.
Ребенок шевельнулся и напомнил Виктории о себе.
— Селия так ждала нашего малыша. Теперь уж она его не увидит.
