— Да врешь ты все, — устало возразила Инга и уселась на пол. — Ты мстишь моей сестре.
Думаешь, ей есть дело до тебя? До того, Что ТЫ уехал?
Она тебя и не вспоминает!
Она не могла не заметить, как при этих словах глаза Игоря сузились, лицо как-то передернулось. Он медленно повернулся к ней.
— Ты уверена? — с недоброй ухмылкой уточнил он. — Да она ищет меня по всему свету, если хочешь знать, — медленно и с нажимом произнес он. — Твоя сестрица забомбила Интернет слезными обращениями ко мне!
Инга с интересом наблюдала за преображением собеседника. На его лице не осталось и следа былого равнодушия. Она задела его! Нашла уязвимое место!
— Если кого она и ищет, так можешь быть уверен: не тебя. Вот дочь.., — возразила она негромко.
— Так вот, заруби себе на носу — она ее не найдет!
И передай своей дражайшей сестрице — пусть бегает за своим Колей. За мной — не надо! Бесполезно! Нам и без нее хорошо!
Он резко поднялся, толкнул ногой кресло: и пошел к столу за сигаретами.
— Так ты увез дочь с единственной целью — Нике насолить? — Инга захлопала глазами. — И до сих пор злишься на нее? Ты что же, все еще любишь ее?
— Ненавижу! — вскричал Игорь, щелкая зажигалкой. — Всех вас баб ненавижу! Поняла? Вы все одним миром мазаны, у вас одно на уме! Для вас нет ничего святого, вы все…
— Игорь, ты, может, стал голубым? — некстати ляпнула Инга то, что вдруг пришло ей в голову.
Игорь отбросил зажигалку и смял сигарету в пальцах. Инге стало страшно. Он двинулся на нее. Она сидела в углу и смотрела на него, как кролик на удава.
Игорь молча протянул руку и дернул на себя ее платье. Материя затрещала, бретелька оборвалась.
— Совсем ошизел, что ли? — закричала Инга и вскочила. — Платье четыреста долларов стоит!
На лице Игоря появилась нехорошая ухмылка. Он дернул ее за руку, и она стукнулась о его грудь.
— Пусти меня, ты, ненормальный! Я пошутила! — взвизгнула Инга. — Меня муж ждет!
— Подождет.
Игорь рванул платье еще раз, и оно упало на пол.
Инга осталась в одних прозрачных трусиках, состоящих из двух тонких полос. Она завизжала, но в следующее мгновение уже оказалась на кровати, лицом вниз, изо всех сил барахтаясь, как утопающий в волнах. Игорь прижал ей чем-то голову, навалился на нее всем телом, больно впиваясь коленями, локтями. Инга рьяно пыталась вырваться, пробовала кричать, но чувствовала себя абсолютно беспомощной во власти этого разъяренного тела. Боль пронзала ее. То, что творил с ней сейчас Игорь, было больно, унизительно, отвратительно. В какую-то минуту ей показалось, что она не выдержит и умрет прямо здесь, под ним, в этой дурацкой Испании, в этом бунгало, куда притащилась сама по доброй воле, в поисках приключений. Левую ногу сводило судорогой. Инга чувствовала себя половиком, о который вытирают ноги.
Наконец он забился над ней, рискуя добить ее окончательно, затем откатился и отшвырнул ее от себя как грязный носовой платок, к которому противно прикоснуться.
— Убирайся! — бросил он откуда-то из кухни. Инга услышала, как за ним захлопнулась дверь ванной. Она собрала себя в кучу. Села. Руки-ноги целы. Схватила то, что час назад считалось шикарным платьем. Урод!
Она убьет его! Она подожжет это бунгало!
Ей на глаза попалась зажигалка. И вдруг в голове у нее что-то включилось. Как счетчик в такси.
Нет. Она поступит умнее. Она сделает ему больно другим способом. Она отомстит ему тонко и изощренно. Он считает, что она дура, и напрасно. Скотина!
Возомнил о себе! Ну ничего, ты свое получишь, Игорь Миронов! Держись!
Инга повертела в руках клочки блестящей материи и швырнула их в корзину для мусора. Туда же полетели остатки трусов. Она обернулась в белую шелковую простыню на манер индийского сари и, зло и мстительно сверкая глазами, нырнула в жаркую испанскую ночь. Игорь даже не подозревал, какого рода месть она может ему приготовить…
Глава 10
Вера проснулась, когда утро окрасилось в бледно-молочные тона. Где-то рядом отчаянно звенел соловей. Еще не открыв глаза, она подвинула руку — кровать рядом хранила тепло. Улыбка выползла на лицо. Она повернулась и открыла глаза. Егор сидел на табуретке и держал на руках Ксюшку. Та сосредоточенно и ритмично поглощала из бутылочки молочную смесь. Сухарев подмигнул Вере и глазами показал на девочку.
— Оголодала совсем. ; :
— Я тоже, — сообщила Вера и сладко потянулась.
— В порядке очередности, дамы.
Вера натянула футболку, джинсы, глянула на себя в зеркало. Глаза отчаянно блестели. Концентрированно-черные зрачки в обрамлении темно-древесной коричневы на молочно-голубоватом фоне белков. Она давно не видела у себя таких глаз, даже не поверила вначале. Их словно хорошо помыли. Как окна перед Пасхой. И те — засияли. Ксюху, накормленную и переодетую, поместили на кровати Егора.
Вера ела ягоды черешни одну за другой, не отрывая глаз от Сухарева.
— Твои глаза похожи на эти черешни, — сообщил он, поглядывая на нее немножко пьяно.
— Угу.
Вера кивнула. Она плевала косточки в пустой стакан. Ей было весело и хотелось тихонько смеяться.
— Завтра пойдем на рыбалку, — объявил Егор, и Вера весело закивала, но спохватилась:
— А Ксюха?
— Возьмем палатку для нее.
Вера засмеялась, и ее смех отразился на лице Егора шальной улыбкой.
— Ты такая красивая сегодня, — сказал он.
Вера снова закивала. Ей хотелось соглашаться со всеми его высказываниями. Слишком уж долго они спорили. Хватит.
Ксюшка что-то громко гукнула на своем языке, и они засмеялись. Вера легла рядом с ней на кровати, Сухарев растянулся с другой стороны. Теперь между ними лежал ребенок, который шустро сучил ножками и что-то весело агукал.
— Знаешь, Сухарев, — начала Вера, зажмурившись, — я хочу, чтобы эта турбаза была твоя. Я хочу тебе сделать подарок.
Он молчал. Он не смотрел на нее, и Вера сразу почувствовала, как он внутренне напрягся.
— Я бы могла помочь тебе… — начала пояснять она, пытаясь разгадать подоплеку его молчания. — Купить ее и оформить на тебя.
Сухарев медленно повернул голову и стал смотреть на нее пристально, будто впервые увидел. В его взгляде появилось что-то такое, что сразу сбило ее с толку.
— Ты меня не понял. Я не буду на нее претендовать, если хочешь, я поищу полигон для «Арго» в другом месте. База будет полностью твоя, делай с ней что хочешь. Я уже решила, что для себя приобретать ее не буду. А ты… Я теперь понимаю почему… Короче, я все знаю.
