Рамон выскочил из резиденции Кэссиди, сбежал по деревянным ступенькам на гравийную дорожку. У церкви несколько солдат, услышав выстрел, взяли оружие на изготовку.
– Все под контролем! – крикнул им Рамон, и солдаты отвернулись.
Он пошел вдоль дома, глядя на крышу. Вроде никого. Хотя девка могла прятаться с другой стороны. Рамон любил охоту. Обожал ощущение ясной цели и смысла. Все так понятно и просто! Он повернулся, рассматривая сад, шеренги деревьев между домом и церковью. Девка могла прятаться за деревьями. Они толстые. Хотя вряд ли. Солдаты бы встревожились, завидев ее. Значит, недавно никто не проходил.
В дверях появился Морган со штатным пистолетом в руке.
– Что там? – спросил Рамон, кивая в сторону оконечности дома.
– Сад. И клумбы.
Рамон переключил М-6 на одиночную стрельбу, взял оружие на изготовку, прижав приклад к плечу, и пошел вперед; обогнул край дома, вглядываясь в темный сад за ним. Свет фонарей, освещавших площадь и церковь, туда не доставал, от жакаранд на земле лежала глубокая черная тень.
Рамон прислушался – в сотне ярдах впереди зашелестело. Он включил ночной прицел и увидел сад в флюоресцентно-зеленых тонах.
Беглянка обнаружилась сразу же: вон оно, размытое движущееся пятнышко. Она быстро бежала, держа ботинки в руке, старалась не выскакивать на свет, петляя между деревьями, выставив руку перед собой, чтобы отпихнуть не замеченные в темноте ветки.
А Рамон видел прекрасно, следя за бегом через прицел, предугадывая движения, успокаиваясь и сосредотачиваясь. Девка бежала как раз вдоль линии прицела. Такая легкая мишень.
– Да, слишком просто, – пробормотал разочарованный Рамон.
Он нажал спуск. Беглянка упала – и больше не поднялась.
– Оставайся здесь, – приказал Рамон Моргану, уходя в темноту. – Я ненадолго.
86
Услышав выстрел, Эндрюс выпрямился. Он стоял на улице, идущей вдоль церкви, и глядел в сторону аэродрома, на далекий отблеск горящего ангара.
– Что это было? – спросил сидевший в пикапе мужчина. – По мне, очень похоже на выстрел.
– Сэр, поверьте мне, беспокоиться не о чем, – ответил Эндрюс, не очень веря своим словам. – Но лучше вам ехать домой и оставаться там, пока не сообщат о том, что все нормально.
Мужчина, взбудораженный и недоумевающий, приехал с минуту назад. Он жил поблизости от аэродрома и рассказал, что видел валивший из ангара дым и шныряющих туда-сюда чужаков.
– А вы знаете, что телефоны тоже не работают? – не унимался он.
– Сэр, пожалуйста, езжайте домой, – повторил Эндрюс. – Все под контролем.
Мужчина покачал головой, переключил передачу, медленно, описав широкий круг, развернулся и уехал туда, откуда явился. Эндрюс проследил за машиной, затем склонил голову и проговорил в прикрепленный к лацкану микрофон:
– На связи Эндрюс. Что за выстрелы?
– Рамон, – ответили по рации. – Кажется, он подстрелил кого-то на задворках дома мэра.
– Самого Кэссиди?
– Никак нет. Мэр еще не задержан, местонахождение неизвестно.
Эндрюс покачал головой и направился к церкви. Здесь стало слишком рискованно. И чем дальше, тем хуже. Если горящий ангар так хорошо виден из города, то пожар заметило множество людей. Пожар плюс пальба – значит надо уезжать отсюда как можно скорее, и не важно, остались нерешенные проблемы или нет. Капитан открыл дверь церкви ключом Моргана и шагнул внутрь.
Во тьмы обрисовалась фигура. Эндрюс напрягся, но тут же вспомнил, что это. Церкви по ночам и так жуткие, а тут еще и чертов манекен! Честное слово, да это одолжение всему городу, если старый паршивый склеп сровняют к чертовой матери.
Капитан присел на корточки у контрольного блока, вставил ключ. Дисплей засветился линией красных нулей.
Надо думать, десяти минут хватит.
Капитан загнал время в таймер и повернул ключ, взводя детонатор. Начался обратный отсчет. Эндрюс подсунул блок к ящику, вытащил ключ и пошел наружу. В детонаторном блоке – два кило взрывчатки С-4. Достаточно, чтобы расколоть пол и высадить все окна. Остальное доделает бензин. Тио хотел сделать светло, как днем. Жаль, что старый босс уже не увидит иллюминации. Но все равно зрелище отвлечет горожан и позволит безопасно убраться прочь.
Десять минут на сборы и отъезд. Более чем достаточно.
Эндрюс закрыл и замкнул дверь церкви. Щелчок замка растворился в обширной пустоте под церковными сводами.
87
Холли ползла, отталкиваясь здоровой ногой, волоча раненую.
Холли понимала, что ее подстрелили, но нога болела как-то вовсе несильно. От пулевой раны ожидаешь не такого. А когда пуля ударила, ощущение было, словно ткнули кулаком выше колена. Холли упала, не смогла подняться и, лишь увидев кровь, поняла, что произошло. Кровь текла сильно, чувствовалось даже на ощупь. Скверно, что так темно и ничего не видать. Возможно, пуля зацепила артерию. Надо выбраться на свет, там осмотреться и заняться раной.
Будто откликнувшись на желание, впереди появился и заплясал по земле свет. Он поднялся, полился в лицо, затем носок ботинка подцепил бедро Холли и перевернул ее на спину.
– Неплохо для бегущей мишени в темноте, – заметил Рамон, невидимый из-за света.
На левую ногу надавили, прямо на рану. Холли завыла от боли, вцепилась в ботинок обеими руками, отчаянно стараясь спихнуть его.
– Похоже, кость так и не затронуло, – заметил Рамон.
Затем снял ногу, повернул фонарь, чтобы Холли смогла увидеть нож.
– Итак, на чем мы остановились? – осведомился Рамон и, не выпуская из руки ножа, начал расстегивать джинсы.
Холли лихорадочно зашарила вокруг, нащупала небольшую ветку, упавшую с дерева, выставила ее перед собой.
Рамон рассмеялся:
– Это что за хрень?
Он внезапно ткнул ногой, резко ударил по руке, вышиб ветку.
Холли заплакала от боли и ярости. Снова зашарила вокруг, нащупала обломок сука.
Рамон наставил на нее винтовку:
– Думаешь, деревяшка тебя спасет?
Холли не отворачивалась, не закрывала глаз, но с ненавистью глядела на него. Вот сейчас раздастся выстрел, и кончится боль.
Внезапно задрожала земля. Рамон глянул направо – должно быть, тоже ощутил дрожь, словно приближающееся биение сердца.
Винтовка повернулась в сторону перестука. Холли посмотрела туда, различила темный силуэт среди мрака, словно затвердевший сгусток ночи. Рамон отступил на шаг, прицелился – и тут она размахнулась и изо всех сил грохнула деревяшкой ему по ноге.
Рамон дернулся от неожиданной боли, инстинктивно нажал на спуск. Мимо. Попытался прицелиться снова, не обращая внимания на боль, но не успел. Сгусток тьмы ударил, сшиб, поскакал дальше, словно Рамон был не плотнее воздуха.
