Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
– Согласен, но я не о том. Мерами безопасности займитесь вы, я же сейчас говорю о расследовании покушения. Вот что мне пришло в голову. Совсем недавно был убит британский дипломат – Дженнингс. Насколько я понимаю, убийцу еще не нашли. Вопрос: имеем ли мы право чисто гипотетически связать одно покушение с другим?
– Вот уж вряд ли! – воскликнул Корф. – Дженнингс был зарублен самурайским мечом, катаной. Удар, как мне передавали, рассек беднягу чуть ли не надвое. Убийцей был самурай, скорее всего ронин. А тут – пальба, да еще из обреза. Это совершенно не в самурайском духе! Уверяю вас, у этих двуногих пережитков феодализма есть что-то вроде кодекса чести. Они брезгуют использовать огнестрельное оружие.
– Великодушно прошу прощения, – подал голос молчавший до сей минуты Побратимко, – но в сословие самураев последние три-четыре сотни лет входили и самураи-мушкетеры. Боюсь, что приверженность самураев исключительно холодному оружию несколько… э-э… преувеличена. Не так ли, Иманиши-сан?
Полицейский молча кивнул.
– Интересный факт! – заметил Лопухин. – Далее. Что еще нам известно об убитом? Пока не опознан. В полицейской картотеке не значится…
– С вашего позволения, наша картотека еще далека от полноты. – На сей раз Иманиши поклонился. – Я приношу мои нижайшие извинения.
– Бросьте, мы все понимаем. Что еще? Стрелок среднего для японцев роста. Без особых примет. На вид – лет тридцать – тридцать пять. Стрижка: короткий ежик. Насколько я понимаю, самураи бреют лоб до макушки, а на последней носят волосяное колечко. Вопрос вам, Иманиши-сан: мог ли самурай обриться наголо?
– По приказу господина или ради большого дела – да, – ответил Иманиши. – Такое случалось. Это позор, но не выполнить повеление господина – позор совсем непростительный.
– Прекрасно. Следовательно, мы можем исходить из предположения: убийство Дженнингса и покушение на цесаревича – дело рук одних и тех же лиц. Если это так, то…
– Ну с чего вы решили, что это именно так? – воскликнул Корф.
Лопухин и сам не знал. Чутье подсказывало: да, это так. Но чутье не подошьешь к делу, и в споре оно слабый аргумент.
– Если это так, – продолжил он, – то наша задача упрощается. В обоих случаях убийцы, а точнее, заказчики убийства должны были исходить приблизительно из одних и тех же мотивов. Достаточно установить эти мотивы – и мы вычислим злодеев.
Корф поджал нижнюю губу, выражая скепсис.
– Боюсь, что это будет непросто, – сказал он. – Гайдзинов в Японии ненавидят самые широкие слои населения. Существуют и ультрапатриоты радикального толка, которые не остановятся ни перед чем. Не удивлюсь, если прямо в Токио действуют тайные организации, ставящие своей целью побросать всех гайдзинов в море. Которая из них нанесла удар? Так можно искать всю жизнь.
Иманиши сделал протестующее движение, но смолчал. На некоторое время разговор свелся к перечислению недовольных существующими порядками группировок, способных на действие. Их было много – от якудзы до вассалов любого из нескольких больных на голову князей, до сих пор ведущих в горах войну против законной власти и объявленных вне закона.
– Гадание на кофейной гуще, – подытожил Лопухин.
Он спросил Иманиши, что японская полиция собирается делать с телом убитого террориста. Узнав, что покушавшегося по окончании обмеров и снятия дагерротипного портрета закопают, как собаку, задал другой вопрос: не попытаются ли сообщники убитого выкрасть тело для более достойного погребения? Получив отрицательный ответ, молча кивнул. Не следовало считать убийц компанией идиотов.
– Еще один вопрос, Иманиши-сан. Не были ли случайно замечены в толпе за оцеплением европейцы? А также на прилегающих улицах?
Полицейский помедлил с ответом.
– Мои люди не заметили ничего подозрительного. Нет, гайдзинов… прошу прощения, европейцев в толпе, вероятно, не было. Конечно, я могу опросить моих людей еще раз.
– Сделайте это. От себя добавлю, что мой слуга, находившийся на вышке, до самого момента выстрела не заметил ничего подозрительного. Вопрос: что это может означать? Ответ: пока ничего. У нас слишком мало данных для обобщений. Наша задача – взять след. Пока я его не вижу. Пусть каждый из нас ищет его… да-да, и вы, барон, тоже. Нет, вы не сыщик, вы посланник Российской империи и в этом качестве могли бы навести кое-какие справки в дипломатических кругах… Я рад, что мы понимаем друг друга. Ну что ж, совещание на этом придется прервать. Иманиши-сан, не сочтете ли вы возможным ознакомить меня с материалами по делу об убийстве Дженнингса? Можно это сделать законно, но без огласки?
– Думаю, можно попытаться получить соответствующее разрешение.
– Вот и хорошо. Сделайте это поскорее, пожалуйста. – Граф встал, показывая, что совещание окончено. – За дело, господа!
Оставшись в одиночестве, Лопухин повел себя немного странно: принялся расхаживать по гостиной, тихонько насвистывая модный мотивчик. Он чувствовал большой подъем сил. Наконец-то дело! Нормальная работа, а не ожидание ее. И никакого чувства собственного бессилия!
Он немножко слукавил с Корфом и Иманиши. Для того чтобы начать действовать, сведений было уже достаточно. А скоро их станет еще больше.
Еропка вновь был отправлен в Иокогаму вслед за Гжатским – на сей раз на посланничьих лошадях. Лентяй даже не ворчал и обернулся на удивление быстро. Лопухин и сам с удовольствием съездил бы за фотографическими снимками, но опасался оставить цесаревича без присмотра. Глупое занятие – охранять, не отходя… Но если с охраняемым что-то случится в отсутствие охраняющего – с кого спросят?
Пришлось остаться и даже немного выпить с цесаревичем – тот успокаивал нервы привычным способом. Заглянул Корф с новостями: сегодняшняя программа отменяется, а завтра во дворце микадо состоится торжественный прием в честь счастливого спасения наследника российского престола от верной гибели и банкет в честь героев-воздухоплавателей. Приглашены все четверо. Ожидается весь дипломатический бомонд.
Уже легче. Завтра – не сегодня. Оставив цесаревича лечить нервы, Лопухин поехал на рикше к месту стоянки «Святой Екатерины» близ устья Сумидогавы. Объяснил раздраженному Враницкому отсутствие лейтенанта Гжатского, а остальных офицеров успокоил: всё в порядке, все живы. В детали чудесного спасения не вдавался, зато отзывал в сторонку то одного, то другого моряка и беседовал с ними.
Вернулся в миссию как раз вовремя – Еропка привез еще влажные фотографические отпечатки со снимков, сделанных Гжатским. Учитывая, что проявить фотопластинки и напечатать снимки лейтенант мог только на борту стоящего в Иокогаме «Победослава», получилось довольно оперативно.
Можно было, конечно, найти мастерскую дагерротипных портретов в Токио или попросить о содействии японскую полицию через Иманиши. Лопухин не рискнул. Привычка сводить к минимуму случайности заставила избрать более долгий, но и более надежный путь. Гжатский, во всяком случае, был вне подозрений.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
