Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Следующий нападающий набросился на меня внезапно с другой стороны и нанес мне удар, правда, только слегка задевший мою плоть: лезвие его клинка попало в ребро, – и все же это был удар, это был вызов мне как Монтекки, смертельный вызов – и другие Монтекки вокруг тоже сражались за свою жизнь.
Женщины кричали, я видел кровь на платье Вероники и даже успел подумать, что уж она-то это заслужила, но затем сразу двое Капулетти бросились на меня, и я очень остро ощутил, как мне не хватает ловкого и быстрого Меркуцио, бесстрашного Ромео и верного Бальтазара. Без них я был уязвим, и сейчас я чувствовал это как никогда: кровь ручьем бежала из моей раны, и каждый новый удар, каждое парирование требовало от меня все больших усилий.
Шум усиливался. Видимо, кто-то поднял тревогу, и как раз когда я чувствовал, что силы мои на исходе, появилась наконец городская стража – солдаты ворвались в толпу, сразу обратив в бегство наемников Капулетти. Но сами Капулетти не отступали, некоторые из них все еще продолжали сражаться. Правда, против меня остался только один, и я отбивался от него, пока не подоспели стражники.
В изнеможении я прислонился к прохладной стене и попытался восстановить дыхание. Тело мое сотрясала крупная дрожь; теперь, когда возбуждение боя проходило, я начал чувствовать боль от раны. Но рана, несмотря на кровотечение, была не опасна, поэтому я стал искать взглядом родных.
Мать была в безопасности, ее все еще окружали наши охранники, рядом с ней были служанки. Но она почему-то вырывалась из их рук, и я не сразу понял почему, пока не увидел Веронику.
Она стояла чуть поодаль, лицом к лицу с каким-то мальчиком из клана Капулетти, который был не старше ее. Он, вероятно, был каким-то дальним родственником, скорей всего, его влиятельный дядюшка даже не помнил его имени, а может быть, он просто прислуживал Тибальту за столом. Я тоже не знал его имени. Все, что я знал о нем, – это то, что он схватил мою сестру за правую руку – руку, в которой переливался на солнце украшенный драгоценными камнями кинжал, а еще – что она медленно оседала на мостовую, а он пытался поддержать ее, как будто удивленный тем, что она падает.
Я не помню, как покинул свое место у стены, не помню, как отбросил этого мальчишку от нее. Я помню только, как моя мать бросилась около нее на колени, и как изумленные глаза Вероники смотрели прямо на меня, и как ее рука невольно тянулась к груди, из которой торчал кинжал Капулетти.
Я развернул этого мальчика к себе лицом и рывком прижал к стене, приставив кинжал к его глазам.
– Зачем?! – взревел я.
У него была такая же нежная кожа, как у моей сестры, казалось, он был еще моложе ее – сущий ребенок. Эти цвета Капулетти страшно не шли ему, как будто у него даже не было времени как следует к ним привыкнуть. «Мы забираем наших детей прямо от нянек, чтобы они сражались в этой междоусобице…» – пронеслась у меня в голове ужасающе чистая и ясная мысль. Мальчик был испуган – как и должно было быть.
– Я не хотел… – Он облизнул побелевшие губы. Глаза у него были полны слез. – Синьор, пожалуйста. Я не хотел убивать ее, я вообще не хотел драться с ней, но она первая напала на меня…
Я не двигался.
«Убей его! – загремел голос моей бабушки у меня в голове. – Чего же ты ждешь? У него на руках кровь твоей сестры, пролитая в день ее бракосочетания на пороге церкви! Никто не осудит тебя!»
Я опустил кинжал, хотя и продолжал держать его за горло.
– Все, – сказал я. – Все. Тибальт мертв, Ромео уехал, моя юная сестра умирает… Все, хватит. Иди и передай это своему воинственному дядюшке, а иначе я напишу это твоей кровью.
Его глаза расширились:
– Вы… позволите мне уйти?
– Поклянись, что никогда не поднимешь больше руку на членов моей семьи, – и ты свободен.
Внезапно на его юном, бледном лице появился волчий оскал.
– Трус, – процедил он. – Плох тот брат, который так мало любит сестру! Плевал я на твою семью, плевал на тебя и на твои трусливые клятвы!
Он по-прежнему боялся, но он слишком хорошо знал, что со всех сторон на нас смотрят соглядатаи Капулетти, те, кто передает Капулетти все слухи, сплетни и новости. Как и я, он был в ловушке, он был опутан паутиной обязательств и условностей, связанных с нашей взаимной ненавистью.
Но я все же не убил его, а приволок к капитану городской стражи. Тот нахмурился, взглянув на меня из-под сверкающего шлема, и перепросил:
– Вы отдаете его мне?!
– Чтобы его повесили, – ответил я. – За убийство моей сестры. Я готов быть свидетелем, и моя мать, и все присутствующие здесь. Пусть все узнают о злодеяниях Капулетти.
– Трус! – закричал мальчик. Голос его прерывался, хотя в глазах плескалось теперь бешенство. – Ты даже не отомстишь за нее! Трус!
Я поднял свою рапиру.
– На этом клинке кровь Капулетти, – проговорил я. – Кровь достойных и смелых мужчин, хотя они и были моими врагами. И я не хочу марать его об тебя, мальчишка.
Он визжал, когда его уводили. Его вина была несомненна, и сколько бы ни протестовали Капулетти – решение герцога было предопределено: он будет болтаться на виселице, и правосудие восторжествует.
Мне было все равно.
Вероника все еще была жива, хотя это и было чудом. Матушка дрожащей рукой то касалась кинжала в ее груди, то снова отдергивала руку. Кто-то кричал, звал лекаря – но никакой лекарь не мог бы вернуть ее к жизни. Она была обречена, хотя еще дышала.
– Бенволио. – Ее голос звучал так слабо. Так растерянно и по-детски. – Бенволио, мое платье… мое платье испачкалось…
– Тише, тише. – Я взял ее за руку и встал на колени рядом с ней. – Тише, мы его почистим. Это совсем не важно, это ерунда. – Я нежно коснулся пальцами ее щеки. Она плакала, хотя я не был уверен, что она это понимала. Взгляд у нее был как у испуганного ребенка. – Ты пока отдыхай. Скоро придет лекарь.
– Этот мальчик… – Она сжала мою руку на мгновенье. – Этот хорошенький мальчик Капулетти – ты его видел? Я только хотела его напугать, я и не думала, что он меня… ножом… Он красивый. Такой красивый. Я думала… Ты меня сильно ненавидишь, Бенволио?
– Нет, – мягко ответил я. Моя ненависть умирала вместе с ней. – Ты моя сестра, Вероника.
– Не надо мне было выдавать твоего друга, – прошептала она, и слезы хлынули с новой силой из ее глаз, они текли ей на уши и на дорогую ткань фаты, расшитой драгоценными жемчужинами. – Я ведь сделала это просто так, чтобы показать, что у меня есть власть над другими… это было так жестоко с моей стороны…
– Тише. Меркуцио больше нет. Он больше не страдает.
– Тогда я встречусь с ним очень скоро, и он призовет меня к ответу прямо перед лицом Господа… – Она так вцепилась в мою руку, что чуть не сломала ее. – Похоже, будто нас кто-то проклял, ты не думаешь? За то, что я сделала. Мне надо было быть лучше, Бен, мне надо было… пожалуйста, скажи, что ты любишь меня, хотя бы из жалости, скажи…
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
