Но сейчас ему не хотелось об этом думать. Настроение после ужина было отличное. Предчувствие чего-то прекрасного и удивительного становилось все сильнее, и как будто освещало все тихим золотым сиянием… Саиду стало жалко Брендана. Так захотелось его утешить, заставить тоже поверить, что тревожиться не о чем, что все будет хорошо…
— Брендан! — проникновенно сказал Саид. — Знаешь, ты не переживай за меня. Все со мной будет отлично! Я знаю! Точно знаю! Хочешь, поклянусь?
От этих слов врач явно встревожился еще больше.
— А откуда ты знаешь?
— Знаю и все!
— Обоснуй.
Упрямая ты башка, подумал Саид. Он призадумался… Как ему, дураку, объяснить, если он уперся? Как найти слова, которые Брендана убедят? Ладно, попробуем…
— Вот смотри, — начал Саид. — С чего ты взял, что мелантема — это плохо?
— А как же? — у Брендана даже глаза округлились от удивления. — Черный цветок послали аквилиане, наши враги. Те, кто один раз уже ударил по Земле. Чего хорошего от них ждать?
— У нас говорят, что Аквила — орудие Гнева Аллаха, а Аллах милостив и милосерден. Но ты в Аллаха не веришь, поэтому скажу по-другому. С чего ты взял, что мелантему послали именно аквилиане? А не другие какие-нибудь существа, которые нам друзья?
— Хм. Аквила — единственная известная внеземная цивилизация. Были бы у нас друзья — мы бы знали. Друзья не прячутся.
— Даже если так. Почему ты думаешь, что раз аквилианское — значит злое? Может, они хотят договориться, помириться? А говорить-то по-нашему не умеют. Может, эта мелантема мне внушит их язык, и я стану переводчиком? Ты подумай, как она может быть плохой, если мне сейчас так хорошо?
Брендан, кажется, призадумался — а Саид так и светился от радости, что смог так ясно, просто, доходчиво все сказать. По правде говоря, он прямо на ходу придумал все эти доводы. Сам-то он безо всяких доводов знал истину — а вот Брендана они могли бы и убедить… Но Брендан смотрел на него как-то странно.
— Неужели не понял? — огорчился Саид.
— Дай-ка я тебя снова привяжу, — решил врач. — У мышей такого вроде не было… На центр наслаждения, что ли, действует? Нуклеус аккумбенс? Жаль, что Шефера нет, он бы объяснил…
— Опять ты за свое. Ну где я не прав?
— Да это не ты. Это мелантема тебе внушает. Но объяснять бесполезно, сам поймешь через часик, когда приступ пройдет.
— Какой приступ? — Саид от души засмеялся. — Мне хорошо! Да ты представить не можешь, как мне хорошо!
О да, ему было уже не просто хорошо… Сейчас Саид ощущал нечто неописуемое… даже не радость, а предчувствие какого-то невероятного взрыва счастья… С каждой секундой его сознание наполнял свет… и этот свет был так полон любви, добра, ясности… Да, да, ясности!.. Ему становилось понятно все, все на свете, он видел ясно как солнце ответы на все загадки бытия… Он плакал слезами счастья… Рассказать это всем! Рассказать всему миру, и люди все поймут, и станут счастливы, и обнимутся, и больше никогда не будут воевать и мучить друг друга…
Саид закричал… Брендан успел сунуть ему что-то твердое между зубов… и в следующий миг света стало так невыносимо много, что все померкло в его сиянии.
Саид очнулся.
Все мышцы болели, будто он целый день копал грядки с мешком камней за спиной. Голова раскалывалась. Во всем теле была слабость и пустота… и что-то еще, нечто неуловимо сладостное и странное, для чего нельзя было подобрать слов… Саид ничего не помнил. Они ужинали, а потом… Сколько времени он провалялся? За окном уже стемнело, в каюте горел ночник.
— Что со мной было? — еле слышно спросил Саид.
— Эпилептический припадок, — сказал Брендан устало. — Мелантема закоротила тебе мозг. Это не аккумбенс был. Это зона Нойберга в височной доле. Она… ладно, не буду читать лекции. Не помню, было ли такое у мышей… Может ли вообще такое быть у мышей…
— Достал со своими мышами. — Саид смутно помнил, что с ним произошло что-то очень важное… и очень хорошее… и что с Бренданом говорить об этом без толку, все равно ничего не поймет. — Ты меня наконец отвяжешь?
Врач, поколебавшись, отвязал. Некоторое время он подежурил, но поскольку ничего плохого больше не случалось, полез на верхнюю полку спать.
Саид лежал в темноте и не спал.
Он все еще ощущал в себе нечто странное. Когда Брендан замолчал и перестал его отвлекать, это ощущение прояснилось и усилилось.
Теперь Саид ясно чувствовал, что в каюте есть кто-то еще. Кто-то третий, невидимый и беззвучный.
Это мелантема? Болезнь? Сумасшествие? Саид, конечно же, знал, что они одни — но присутствие невидимого третьего ощущалось настолько явственно, как будто он лежал и дышал под боком.
«Я схожу с ума. Сначала паралич, потом припадок, теперь вот это…» Саид понимал, что должен испугаться — но страха не было.
Невидимое присутствие не пугало. Оно успокаивало. Оно внушало уверенность и чувство защиты.
ВСе ХОРОШО, без слов говорило оно. Я С ТОБОЙ. Я ХРАНЮ ТЕБЯ.
«Кто ты?» — мысленно прошептал мальчик.
ЗАКРОЙ ГЛАЗА, пришел к нему безмолвный ответ.
Саид зажмурился, и тогда ощущение невидимого присутствия стало еще сильнее. С ним уже невозможно было спорить, нельзя отключить никакими доводами рассудка… Таинственный друг был здесь. Он был реален. Теперь в этом не осталось сомнений.
Закрытыми глазами Саид всматривался в сумрачное мерцание цветных точек, пока в нем не обозначилось нечто оформленное… Саид не видел его по-настоящему — стоило сосредоточить на этом взгляд, как оно пропадало — но боковым зрением как будто можно было что-то различить. Что-то простое, круглое, белое, светящееся… Звезда?
ЗВЕЗДА, подтвердило молчание. Я ТВОЯ ЗВЕЗДА. Я С ТОБОЙ. Я ТВОЯ. Я ХРАНЮ ТЕБЯ. НИЧЕГО НЕ БОЙСЯ…
Безмерный покой наполнил Саида. Он растворился в нем. Он заснул.
Саид открыл глаза. Сердце беспокойно колотилось. Какой-то сон… что-то невероятно важное… начисто забывшееся, как только он открыл глаза. Или нет…
Звезда. ЕГО звезда.
Надо было сейчас же найти звезду.
Саид свесил с койки ноги. Наверху похрапывал Брендан. Из иллюминатора сочился холодный свет палубных огней. Звезда была там — на небе, конечно, с другими звездами — и она ждала его. Он должен был сейчас же ее увидеть — и что-то важное ей сказать.
Что-то увиденное им во сне и забытое. Саид знал — он вспомнит все, как только увидит свою звезду.
В одних трусах, босиком, чтобы не разбудить Брендана, мальчик выскользнул из каюты. Прикрыл дверь как можно тише, пробежал пустой коридор в тусклом свете ламп. Вышел на палубу.
Ночной холод заставил его задрожать. Внизу стучали двигатели, от носа по черной воде тянулся пенный клин, над водой плыли привидениями клочья тумана. Дальше глухо чернел берег в редких огоньках деревень. По звездному небу ползли мигающие огни кораблей и спутников… и стояла та самая, ЕГО звезда.
