– А теперь?
– Теперь не знаю, – растерянно сказал Двалара и, скрестив ноги, уселся на пол Трехдверного зала. – Коль ты не убил меня у ложа Киммерин, когда судьба сама дарила тебе мою жизнь, то, думаю, не убьешь и теперь. Киммерин тоже осталась жива. Через некоторое время ты сможешь насладиться ее слезами и мольбами о пощаде…
– Женские слезы не доставляют мне удовольствия, – искренне признался Герфегест.
– Не важно, доставляют или нет. Главное, что Торвент остался жив, остались живы и мы. Мы проиграли наихудшим из возможных способов. Нам нет пути назад, Рыбий Пастырь не примет нас. Нам остается лишь поцелуй лазоревого аконита…
– Не глупи, Двалара. – Голос Герфегеста стал тверже. – Ваше самоубийство будет еще одной бессмысленной жертвой на благо темного могущества Рыбьего Пастыря. Да ты хоть понимаешь, кому служишь?
– Я понимаю, кому служу, – обреченно сказал Двалара и отвернулся, чтобы никто не видел, какой мукой исказилось его лицо. – Два дня назад я видел в Наг-Киннисте такое… – голос Двалары исказился из-за клокочущего в нем ужаса до такой степени, что Герфегесту показалось, будто он вот-вот заплачет, – …я видел такие неземные ужасы, что все слышанное мной до этого о черном могуществе моего сюзерена кажется мне в сравнении с этим детским лепетом.
– Скажи нам, что ты видел, – к величайшему изумлению Герфегеста, Торвент, до этого выказывавший полное безразличие к разговору, встал с лавки и присоединился к беседе.
– И каким это образом два дня назад ты был еще в Наг-Киннисте, тоже расскажи, – добавил Герфегест.
Либо Двалара оговорился, когда сказал «два дня назад» вместо «двадцать два дня назад», что примерно соответствовало скорости средней «морской колесницы», либо…
– Я видел флот, – начал Двалара. – Таких кораблей не строят в Семи Домах Алустрала. Флот привел Горхла – из земель, лежащих по ту сторону гор, из Сармонтазары. Морские Врата Хуммера не смогли воспрепятствовать кораблям…
Брови Герфегеста взлетели на лоб. Флот? Неужто на сей раз Сармонтазара пришла в Синий Алустрал? И чей же это флот?
– Я видел человека, чей взор изменчив, как огонь, речь текуча, слова напоены нездешним ядом. Магия воды подвластна ему. Магия льда – тоже. Великий Ганфала, Рыбий Пастырь, преклонил перед ним колени, словно безродный раб! В его левом ухе горел зеленый яхонт, и сердца всех, кто зрел этот нездешний, колючий свет, исполнялись страхом и покорностью.
«Зеленых яхонтов не бывает, дурья твоя башка», – подумал Герфегест, но промолчал. Какая разница, если ясно, что речь идет об изумруде…
Изумруд в левом ухе… Как давно это было, Хуммер их всех раздери! Октанг Урайн, Длань, Уста и Чресла Хуммера, сын Великой Матери Тайа-Ароан носил такой вот…
Значит, он жив и здравствует. Все-таки не был убит, оставил с носом всех – Элиена, Аганну, паттов… Впрочем, он, Герфегест, никогда и не верил в его смерть. Рассудком факт гибели Урайна он как бы принимал, потому что не очень-то весело жить на свете, когда… А, какая разница! Знал—не знал, принимал—не принимал!.. Всего лишь словеса, призванные облечь в приемлемую форму животный страх перед потусторонним могуществом Спящего и его присных.
– Как же называл Ганфала этого флотоводца? – спросил Торвент, опередив своим вопросом в точности такой же вопрос Герфегеста. Его полудетское лицо украсилось каким-то почти старческим прищуром. Прищуром Зикры Конгетлара?
– Он называл его Сиятельным князем Варана, Прозревающим Сквозь Туман. Молотом Морей и так далее…
– Имя, как его имя?!
Двалара поскреб затылок пятерней и наморщил непривычный к раздумьям лоб вассала. Герфегест затаил дыхание. Он бы мог ответить на свой вопрос вместо Двалары, ибо догадывался, что за горькую правду состряпала судьба на небесной кухне. Но кому нравится торопить дурные новости?
– Это нездешнее имя, таких у нас не дают… Его звали… Шет… Сиятельный Шет…
– Шет окс Лагин, – с грустной усмешкой прибавил Герфегест.
– Точно! – подтвердил Двалара. – Еще Ганфала называл его Звезднорожденным.
9
Торвент выказал себя милосердным победителем. Не причинив вреда Киммерин, он смог вывести ее из строя на целый час. Когда девушка пришла в сознание и, силясь справиться с разрывающей мозг болью, уселась на полу Трехдверного зала, Двалара, Герфегест и Торвент все еще были заняты беседой.
– Ты забыл поведать нам о том, каким образом ты очутился в Белой Башне столь быстро. Ни одна «морская колесница» из тех, что имеются в распоряжении Семи Домов, не покроет расстояние между Наг-Киннистом и этими землями за два дня, – напомнил Дваларе Торвент.
– «Колесница» тут ни при чем. Человек с зеленым яхонтом дал нам огромную птицу. Птица во всем покорна ему. В когтях птица несла деревянную клеть с нами, а к клети еще была привязана лодка. Если бы вы могли видеть ее, вы бы поняли, как это страшно: быть с ней рядом. Для того-то мы и попросили лодку – чтобы не прибегать к помощи птицы всякий раз, когда нам захочется перебраться с острова на остров в поисках Торвента.
– Я видел Серебряных Птиц много лет назад… – Взор Герфегеста затуманился воспоминаниями о тех днях, когда он считал земли Сармонтазары своим домом. Когда он странствовал и боролся.
Тогда он побратался с Элиеном Тремгором. Тоже Звезднорожденным. Тогда Элиен пошел войной против темного владычества Октанга Урайна, чтобы освободить Шета окс Лагина. А Серебряные Птицы в те времена не признавали другого хозяина, кроме Октанга Урайна…
Хвала Намарну, одно исчадие удалось уничтожить в День Судеб Лон-Меара. Самец по имени Лакнатах был убит. Но самка, Астахэ, спаслась и исчезла – Герфегест надеялся, что навсегда. Однако нет. Теперь она слушается Шета, теперь она в Синем Алустрале.
– Где же эта хваленая Серебряная Птица теперь? – спросил престолонаследник как ни в чем не бывало.
– Она не смогла опуститься на землю здесь, возле Белой Башни. Вспышки белого света заструились по всему острову, Птица испугалась и едва не разбила деревянную клеть с нами о башенные зубцы. Похоже, в земле Белой Башни еще живы отголоски магии Конгетларов, – ответила Киммерин.
– Еще бы, – тихонько пробормотал Торвент, улыбнувшись краешком губ. – В общем, ясно. Вам пришлось убраться несолоно хлебавши в Пояс Усопших и воспользоваться предусмотрительно прихваченной лодкой. Верно?
– Верно.
– Стало быть, Птица ждет вас где-то там, на южном берегу залива? В Ворчливой Роще небось?
– Я не знаю, как называли то место Конгетлары. Сейчас там из земли торчат высокие мутно-серые кристаллы в два человеческих роста. Пожалуй, чем-то и впрямь напоминает лес. Еще там в скальном отвесе ряд черных пещер, из которых временами доносятся премерзкие подвывания.
– Вам крепко повезло, что вы еще живы, – сказал Торвент. – Думаю, только близость Серебряной Птицы удержала мрецов от нападения.
