— В этом и проявляется моя забота. Смешно, не правда ли? Тогда она казалась такой беззащитной, боялась всех. Но затем научилась мне доверять, стала цепляться и полагаться во всем.
— Такое ощущение, что ты описываешь приручение дикого зверька, — скептически заметил Ким.
— Пожалуй, — усмехнулся юноша. — Этот зверек так ко мне привязался, но ему нельзя было больше со мной оставаться, а он не хотел уходить.
— И единственный способ прогнать его было заставить бояться? Разрушить доверие, зародить ненависть. Ей не оставалось ничего другого, как уйти самой.
— Верно.
— По-моему, ты слишком переусердствовал, — угрюмо ответил Ким. — Шесть переломов. Ее до сих пор мучают кошмары. Сразу после того случая она тренировалась до потери пульса. Ее это чуть не убило.
— Но она жива. А если бы я тогда так не поступил, то шансов бы уже не было.
Очередной порыв холодного ветра с шелестом понесся по кронам деревьев.
— Ким, я слышала, в разные сезоны листва шелестит по-разному, ты как считаешь?
— Я никогда не задумывался над этим.
— Ну а если задуматься?
— Думаю, это возможно. Весной, летом, осенью и зимой скорость ветра различается. Вероятно, дело в этом.
— Ким, ты дурак.
— А?
— Зимой на деревьях нет листьев! Ветер их не трогает!
— Точно, я не учел.
— Ха, тоже мне самый умный! Ан нет!
— Радуешься?
— А то! Хочу приз!
— Приз?
— Да, угости обедом!
— Хорошо, угощу.
— Легко согласился.
— Что такого?
— Ничего. Я научу тебя быть более осмотрительным.
Какой старый разговор. Это было после их первого совместного задания. Тогда он плохо знал свою напарницу. И она действительно научила его осмотрительности. Еще никогда его кошелек не был таким пустым. Сейчас он неожиданно понял, из каких глупых, но значительных мелочей состояла их жизнь. Как много было таких пустых разговоров, самых обычных, ни о чем и обо всем сразу. Как Акира, она могла быть ничем и всем одновременно. Она всегда заполняла собой пустоту в сердце, в душе. Она была отличным другом и надежным напарником. Легкомысленная девчонка. Кому она могла помешать?
— Это форма одной престижной мужской академии?
Опал скользнул взглядом по своему костюму.
— Да. Академия для детей высокопоставленных лиц. Сколько пафоса, не находишь?
— Нахожу. После пятого года обучения учеников отправляют на дальнейшее обучение за границу? На Восток?
— Программа служит для поддержания дипломатических отношений с Востоком. Обмен учениками: мы к ним, они к нам. Как будто это сможет сделать нас ближе. Глупо, — усмехнулся Опал.
— Глупо, — согласился Ким. — Но по данной программе учатся только на дипломатическом факультете, значит, ты пойдешь по стопам семьи?
— Значит, пойду, — грустно заключил юноша. — В нашей семье почти все дипломаты или политики. Нравится, не нравится, а делать будешь то, что скажут. Я не Ари. Я не могу громко хлопнуть дверью и уйти в наемники, наплевав на мнение окружающих. Не получится. Да и семья у меня, не такая, как у нее. Они глаза не закроют.
— Акира — это отдельный случай.
— Точно.
Серые облака медленно заволакивали небо. «Наверное, будет дождь», — подумал Ким. Конечно, будет, ведь зонта у него при себе нет. Всегда так.
— Я одного не могу понять: зачем? Зачем ее хотели убрать?
— Кто знает, какие у них в голове тараканы? Я и сам до конца не понял. Могу предположить вариант внутренних разборок и заметание следов. Политика, дипломатия — все это грязные игры. Я давно понял, что живу в грязи. Госпожа Улина, она была первой. Не знаю, что ей удалось выяснить, но это послужило причиной ее смерти. Госпожу Розу достать было сложнее. Они не рискнули, но решили перестраховаться и убрать Арику. Ненаглядная ученица сестры, единственная дочь мужчины, которого она любила больше жизни. Вдруг Улина решила ей что-то рассказать? Случайно, мимоходом. Я их опередил. Вызвался исполнить зачистку. Отец тогда очень удивился. Забавно. Я сделал так, чтобы все выглядело как несчастный случай. Она поскользнулась и сорвалась с обрыва. Я все просчитал. Она бы не умерла. Роза как раз научила ее одному приему. У Ари варит башка, когда нужно. Мой «провал» они сочли оплошностью новичка. В больнице дали заключение: потеря памяти вследствие сотрясения мозга. Ее можно было оставить в покое. Я очень надеялся, что оставят.
— Это ты подменил заключение?
— Да. Я хотел спасти ее.
— Ценой ненависти к себе?
— Да, — печально кивнул Опал. — А еще я просто эгоист. Я хотел, чтобы она меня всегда помнила. Любовь забывается, ненависть и страх остаются в памяти навечно.
— Ты ужасный человек, — заключил Ким, откидываясь на спинку скамьи. — Но почему ты не мог ей все рассказать? Предупредить? Госпожа Роза смогла бы ее защитить, и обошлось бы без кровопролитий и психической травмы.
— Не мог. Я боялся. Боялся, что за мной следят. Постоянно. Может, это паранойя. Но я не хотел рисковать. Из двух зол я выбрал меньшее. Я до сих пор не знаю, поступил ли я правильно. Но изменить уже ничего невозможно.
* * *
— Опа, Опа! Идем обедать!
Радостный девичий крик пронзил тишину сада. Заспанные птицы с громким хлопаньем слетели с веток деревьев. По каменной дорожке бежала растрепанная девчонка. Тут ее ноги переплелись, и она со всего размаху упала на землю. Опал кинулся ее поднимать.
— Арика, осторожней! Нельзя так носиться, убиться недолго. Ну-ка, посмотри на меня, ничего не ушибла?
Девочка с серьезным видом принялась себя ощупывать.
— Да вроде в порядке.
— В порядке? Да ты посмотри, у тебя кровь!
— Правда? Где?
— На коленке. Ты ее расшибла. Горе луковое, что с тобой делать? — вздохнул Опал.
— Мириться. Опа, у тебя такие длинные волосы, неужели парни такие носят? — неожиданно спросила Арика, изучая его со стороны.
— Раньше носили. Теперь модно их стричь.
— А почему ты не стрижешь?
— Я приверженец старых традиций, — улыбнулся Опал. — Хочешь, чтобы я подстригся?
— Нет, просто интересно было бы на тебя посмотреть. Но длинные тебе идут, симпатичнее любой девочки, — ехидно заметила Арика.
— Ах так! Сейчас кто-то у меня побежит.
— Не надо! Я буду хорошей!
Несколько минут шли молча. «Шу-шу-шу», — стрекотали кузнечики. «Цок-цок», — цокали деревянные сандалии. «Жур-жур», — журчал садовый фонтан. Идиллия. Все так спокойно, и лишь ноющие мышцы да мозоли на руках напоминают о недавней утомительной тренировке. После обеда у него занятие по экономике, затем математика, логика, философия — бесконечный список наук, и так до ужина, а потом вновь тренировка по фехтованию, но лучше об этом не думать. Сейчас лишь сад, тишина и приятная компания.
