Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
А потом выяснилось, что куда-то пропали литвины. Следопыты отряда тамплиеров обескураженно разводили руками: это было выше их понимания. Впрочем, матерый Юг де Гонвиль тоже не заметил, в какую именно сторону подались лже-купец и его люди. Литвины исчезли столь внезапно, будто их поглотила неожиданно разверзшаяся под ними земная твердь. Данное обстоятельство слегка успокаивало (чем меньше конкурентов, тем лучше), но одновременно и настораживало: вдруг литвины ушли за подмогой? Тогда нужно атаковать пруссов немедленно!
Увидев с высоты дуба засиявший в руках прусского жреца священный огонь, Юг де Гонвиль едва не задохнулся от радости: друза, найденная Базилем, здесь! «Да поразит гнев Господний проклятого вора-колдуна!» – помянул он недобрым словом злодея, лишившего его ценнейшего артефакта. Теперь Юг де Гонвиль готов был пожертвовать всем своим отрядом, лишь бы священный огонь (или все-таки философский камень?) вновь оказался у него в руках.
…О наличии у своего отряда неведомых преследователей Жигонт узнал поздно. Пока прусс-бродяга не скрылся в городище, все внимание следопытов было направлено вперед, и никто даже в мыслях не держал, что главная опасность может таиться позади. Когда же наконец это обнаружилось (следопыты нечаянно наткнулись на свежее «лежбище» чужого разведчика, а потом выследили и самих преследователей), Жигонт едва с ума не сошел от злости на самого себя. Это ж надо было так опростоволоситься! И кому?! Одному из лучших воинов князя Гедимина! Которого искусству выведывания тайн у противника учили сами кипчаки – непревзойденные следопыты, способные отыскать следы хоть сокола в воздухе, хоть ужа в воде!
Великий князь литовский никогда не воевал с татарами и кипчаками и не платил им дань. Напротив, он сделал кочевников своими союзниками, поручив им охрану южных рубежей Великого княжества Литовского. А впоследствии, заметив, сколь эффективно и добросоветсно те выполняют поставленную перед ними задачу, Гедимин и вовсе пригласил многих из них на постоянную службу в свою дружину. С тех пор именно кипчаки, искусные и бесстрашные воины, обучали литовских дружинников стрельбе из лука на скаку, способам маскировки на любой местности и разгадыванию любых, даже самых запутанных следов.
Поразмыслив и вспомнив науку мудрых учителей, Жигонт решил «поднять» свой отряд на деревья. То был очень сложный, но зато весьма эффективный прием, позволявший полностью сбивать врага с толку. Обмотав и обвязав одежды древесной корой, литвины по-беличьи ловко вскарабкались на деревья, и теперь их невозможно было разглядеть даже с близкого расстояния. А поскольку исполинские дубы в сембской Священной роще стояли почти вплотную друг к другу и их толстенные ветви уже давно и надежно переплелись между собой, литвины начали передвигаться… как бы по воздуху. Жигонт наконец успокоился: сверху все просматривалось как на ладони, и теперь он мог одновременно и с равным успехом наблюдать за всем происходящим внизу. И за немцами (следопыты уже установили, кем именно являются их преследователи), и за пруссами, устроившими в роще пир с жертвоприношением, и даже за бродившими по лесу дозорами. Впрочем, группы последних были малочисленными и большой угрозы для его отряда не представляли.
Перебравшись на толстый сук очередного дуба, Жигонт вдруг почувствовал, что металлическая шкатулка, в которую после случая возле дома лекаря он заключил Малый Знич и которая покоилась сейчас у него в потайном кармане, стала отчего-то нагреваться. И почти сразу вслед за этим увидел священный огонь… в руках прусского жреца, приблизившегося к жертвенному костру. Большой Знич! Жигонт заерзал как на иголках, терзаясь раздумьями, как теперь поступить и что предпринять, дабы выполнить поручение Гедимина? Заветный камень находился так близко и одновременно так далеко от него!
Если даже не брать в расчет прогуливавшиеся по роще дозоры, то расклад выходил такой: впереди – пруссы, которые даже безоружными представляли для литвинов большую опасность, а позади – вооруженный с ног до головы отряд немцев. Ввязаться в драку сразу с обеими сторонами означало одно: малочисленную дружину Жигонта сомнут в считанные минуты. К тому же с пруссами литвины дружны: как-никак, вместе сражались против тевтонцев. Да и впоследствии всегда помогали друг другу… Не может же он своими необдуманными действиями посеять вражду между двумя народами! Ведь следопыты сембов, даже при удачном для литвинов исходе предприятия, все равно рано или поздно поймут, кто именно напал на их племя (да еще во время жертвоприношения!), и непременно сочтут поступок некогда дружественного народа страшным святотатством и объявят в итоге князя Гедимина заклятым врагом. Но как же тогда завладеть Большим Зничем?!
Пока Жигонт пребывал в мучительных раздумьях и колебаниях, перераставших постепенно в отчаяние, Юг де Гонвиль приказал своим следопытам неслышно очистить дорогу к поляне, где все еще тлели тела Адольфа фон Берга с его конем, от прусских дозоров. «Атаковать!» – единогласно решили рыцари-тамплиеры и незамедлительно сменили походную одежду на боевую. Конечно же их воинское облачение было несравненно легче рыцарского, однако защитные свойства доспехов вряд ли могли подвести в схватке с совершенно безоружными, как успел «подсмотреть» Юг де Гонвиль, пруссами.
Опытные в разведывательных вылазках следопыты-тамплиеры расправились с лесными дозорами без труда: радостные крики пирующих соплеменников и предсмертные вопли тевтонской «жертвы» ненадолго отвлекли молодых прусских воинов от службы, поэтому они даже опомниться не успели, как их тела уже были нашпигованы арбалетными болтами. И сразу после этого отряд Юга де Гонвиля с традиционным кличем рыцарей Храма «Босеан! Босеан!» ринулся в атаку.
Появление в Священной роще закованных в броню неведомых воинов оказалось для сембов сродни грому средь ясного неба. Тамплиеры же, воспользовавшись их временным замешательством, принялись разить мечами направо и налево, не щадя ни женщин, ни юнцов. (Совсем малых детей сембы оставили в городище под присмотром дряхлых и немощных соплеменников.) Тем не менее видавшие виды пруссы быстро опомнились и начали яростно защищаться всеми подручными средствами – от костяных ножей до камней и бочонков с пивом и медовухой, полетевших в «незваных гостей» подобно камням из катапульты.
Стоян едва успел пригнуться, когда брат Арнульф вознамерился одним ударом меча снести ему голову (опытный тамплиер сразу заприметил среди пруссов парня богатырского телосложения и решил расправиться с ним в первую очередь, дабы не столкнуться впоследствии с непредвиденными неприятностями). Впрочем, насчет «неприятностей» брат Арнульф и впрямь угадал. Следующим движением громилы-противника стал нырок под стол, откуда он вынырнул уже с тяжеленной деревянной скамьей в руках. Не понявший столь странного маневра брат Арнульф снова занес над головой богатыря свой меч, но Стоян опередил его. Размахнувшись, он ударил тамплиера скамьей по шлему так, что тот, мигом выронив оружие из рук и отлетев от стола на добрых пять-шесть шагов, благополучно и почти бездыханно приземлился на уже обильно залитую кровью траву.
– Меч! – крикнул Стоян киевским витязям, отметив краем глаза, что те отмахиваются от наседавших ворогов всем, что под руку попадется. – Возьмите меч!
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
