– Извините, мадам, – сказал он, посмотрев их, – но ваше дело будет разбирать судья Арнолд. Это на третьем этаже.
Потрясающе! Разводить их будет тот же судья, который поженил. Только этого ей не хватало! Удача еще раз лягнула ее.
Держа Маделин на руках, Энни поднялась на лифте на третий этаж и пошла по длинному коридору. Повернув в холл, она с удивлением увидела у дверей знакомую фигуру.
– Сьюзен!
– Привет, Энни. – На Сьюзен был элегантный кремовый костюм, она тепло улыбалась. Сьюзен обняла сначала ребенка, потом Энни.
– Что вы здесь делаете? – спросила Энни.
– Мы с Томом решили, что останемся с Маделин, пока вы с Джейком будете у судьи.
– Том тоже здесь? – Сьюзен приезжала на ранчо после поездки в Новый Орлеан и рассказала Энни о том, что они с Томом опять вместе.
Сьюзен кивнула:
– Он задержался, чтобы поговорить со знакомым адвокатом. Будет здесь через минуту.
У Энни перехватило горло.
– Очень любезно с вашей стороны. Сьюзен сжала ее руку:
– Вы так поддержали меня, когда у нас с Томом были проблемы. Вы дали мне надежду, и я тоже хочу вас обнадежить.
На глазах у Энни показались слезы.
– Боюсь, что у нас с Джейком этой надежды нет. Сьюзен мягко улыбнулась:
– Как знать! Жаль, что вы не можете погадать самой себе.
– Может, это и к лучшему. – За ее спиной прозвучали шаги. Энни обернулась, думая, что это Том. Ее глаза удивленно расширились, когда она увидела рядом с ним еще двоих. – Бен! Хелен! Что вы здесь делаете?
Хелен робко улыбнулась:
– Я знаю, ты не хотела, чтобы мы ехали с тобой, но мы все-таки решили поддержать тебя.
Сердце у Энни дрогнуло.
– Очень мило с вашей стороны.
Маделин протянула ручки Тому. Он взял ее из рук Сьюзен, которая нежно смотрела на него.
Энни глубоко вздохнула, набираясь мужества.
– Ну вот, все здесь, кроме Джейка.
– Да нет, он уже тут, – сказал Том. – Ждет нас в комнате судьи.
Сердце Энни бешено забилось.
– Ну, иди, – сказала Хелен. – Мы побудем пока здесь с Маделин.
Энни кивнула. Погладив Маделин по головке и оправив свое платье, она открыла тяжелую дверь.
На окнах комнаты были опущены деревянные жалюзи, и было темнее, чем в прошлый раз. Но она тут же увидела, что возле книжного шкафа стоит Джейк в темном костюме. Ну почему, почему он так потрясающе красив? Ей стало трудно дышать, когда он шагнул к ней.
Он с восхищением оглядел ее:
– Прекрасно выглядишь.
Энни попыталась улыбнуться, но губы ее как будто замерзли.
– Спасибо.
О Господи! Как трудно ей смотреть Джейку в глаза после того, как она сказала ему, что любит его. Он, наверное, опять чувствует себя виноватым, что занимался с ней любовью. Скорее бы это все кончилось, и тогда она сможет уехать от него как можно дальше.
– Я попросил судью, чтобы он дал нам возможность несколько минут поговорить наедине, – сказал Джейк.
Энни почувствовала отчаяние. Меньше всего ей хотелось что-то обсуждать! Какой в этом смысл? Она боялась, что, потеряв остатки самообладания и чувства собственного достоинства, разрыдается, как ребенок. Повернувшись к письменному столу судьи, она стала изучать табличку с его именем.
– Нам нечего обсуждать.
– Еще как есть. – Джейк увидел, как Энни выпрямилась – она всегда так делала, когда нервничала или чувствовала беспокойство. – Вообще-то я буду немногословен.
Бросив на него быстрый взгляд, Энни отвела глаза.
– Я много думал и понял, что должен извиниться перед тобой. Перед тобой и Маделин. – Джейк, помолчав, глубоко вздохнул. – И перед Рейчел.
Энни подняла на него полные слез глаза:
– Только не говори, что жалеешь, что мы занимались любовью, Джейк. Я этого просто не вынесу.
У Джейка перевернулось сердце.
– О, Энни, я хотел сказать совсем другое. Совсем другое. – Он поправил прядь ее волос и подошел к ней так близко, что она чувствовала запах его шампуня. – Тогда ночью, когда ты сказала, дорогая, что любишь меня…
Глаза Энни стали огромными. В них были и страх, и надежда, и робость. Джейк торопливо продолжил:
– Я понял, как много ты значишь для меня. Понял, что неправильно толкую само понятие «любовь». Я считал, что в жизни она дается один раз. Думал, что умаляю свое чувство к Рейчел, признаваясь, что я чувствую к тебе.
Он положил ладони на ее руки. Энни вся задрожала.
– Том помог мне понять, как я был не прав. Он сказал мне, что Рейчел хотела бы, чтобы я был счастлив, она хотела бы, чтобы я снова полюбил. И знаешь что? Он абсолютно прав. Она не захотела бы, чтобы я жил прошлым или считал, что нарушаю верность ей.
– О, Джейк, – прошептала Энни.
– И еще я заблуждался, когда считал, что любовь и взаимоотношения могут возникать только между похожими людьми. Я не понимал, что человек, во многом противоположный тебе, может не только привлекать, но и помогать выявить все лучшее, что в тебе есть. – Он встал еще ближе. – Энни, я сам себе нравлюсь, когда я с тобой.
Любовь, светившаяся в глазах Энни, повергала Джейка в трепет.
– Я помню твои слова о том, что ты хочешь, чтобы тебя любили всем сердцем, без всяких там оговорок… вот поэтому я… – Он проглотил комок в горле. – Видишь ли, я понял, что должен избавиться от старого груза. Я поехал домой, собрал все фотографии и личные вещи Рейчел и отвез их Тому и Сьюзен.
Он приезжал к ним накануне в семь вечера. Они разговаривали, обнимались. Сьюзен плакала. Потом Том унес вещи на антресоли.
– На следующий день я был на могиле Рейчел и окончательно попрощался с нею. И знаешь, Энни, я почувствовал в душе мир и покой. Почувствовал, что прошлое отпустило меня.
Он взял ее руки:
– И вот я здесь. Мое сердце свободно, и я хочу тебе сказать, кто поселился в нем.
Джейк посмотрел ей в глаза, огромные, светящиеся нежностью глаза, и мягко сжал ее руки.
– Это ты. Я люблю тебя. Люблю всем сердцем и душой, так, как я любил Рейчел, а может, еще сильнее. – Джейк на минуту замолчал. – Может быть, мое сердце стало больше и просторнее от любви?
– О, Джейк! – Глаза Энни наполнились слезами.
– Я хочу прожить с тобой всю свою жизнь, и если ты согласна быть моей женой, то я обещаю, что буду любить тебя всем сердцем.
По ее щекам текли слезы.
– Джейк, о, Джейк.
Джейку казалось, что сердце его вот-вот разорвется. Он смахнул пальцем слезы с ее щеки, затем мягко поцеловал в губы. Они были влажными и солеными от слез, но показались ему вкуснее, чем когда бы то ни было.
