— Видите ли, — объяснил Той, — кратонги — это жертвоприношение речной богине, и кроме того, они предсказывают будущее вашей любви.
Я на мгновение забыла о разложенных на лотке лодочках, каждая из которых была красивее и изящнее предыдущей, и уже внимательнее прислушалась. Но Той вновь показал на лодочки, очевидно, предлагал выбирать и слушать одновременно.
— Когда одинокие люди спускают на воду лодочки, это значит, что они избавляются от прежних отношений. Лодочка уплывает, оставляя их свободными начать сначала и найти кого-то нового, — очень серьезно описывал ритуал Той. — А если у вас появляется молодой человек, приходите к реке на следующий год и пускаете свой кратонг по воде — в знак благодарности и во имя счастливого будущего вместе.
Я еще внимательнее стала приглядываться к кратонгам, поскольку хотела от души поблагодарить богиню за Гарри.
Я открыла рот, чтобы сказать это Тою, но неожиданно подумала, что он вряд ли знает о Гарри. Доставит ли ему удовольствие узнать, что я уже кого-то встретила? Судя по всему, я ему понравилась, но исходившие от него флюиды скорее можно было назвать озабоченностью, чем истинным интересом. Пока он говорил, я наблюдала за ним, гадая, в чем причина.
— Когда вы встречаете кого-то, следует привести его сюда, — продолжал он, — и вы оба пускаете свои кратонги по воде. По тому, как далеко они уплывут, можно судить, сколько продлятся ваши отношения.
Рассказ показался мне чудесным, и его смысл был чрезвычайно для меня важен. Но я была также заинтригована Тоем. Он чем-то напоминал мне скорбного Солимано из Вероны, вынужденного вечно играть Ромео. Возможно, потому, что я знала о его итальянской крови.
Но хозяйка лотка не имела времени для нашего момента поэзии души, ей нужно было продать как можно больше кратонгов. А мы только болтали, и, снедаемая нетерпением, она схватила первую попавшуюся лодочку и сунула мне так резко, что я отшатнулась. Лоточница же протянула руку за деньгами.
Я была слишком шокирована, чтобы помнить о вежливости, и с негодованием вернула ей вещицу — ведь я выбирала кратонг, чтобы поблагодарить богиню за встречу с Гарри и в качестве залога нашего будущего.
Но хозяйка права — пора принять решение.
Мы с Тоем выбрали, на наш взгляд, самые красивые кратонги, после чего присоединились к толпе семей, влюбленных пар тинейджеров и карманных воров, теснившихся на самом краю воды.
Давка была такая, что мы едва двигались; медленно-медленно протискиваясь вперед болтали о моем путешествии и о том, где побывал Той с Домом моделей.
И тут на меня нашло.
— Той, с вами все в порядке? — нахально спросила я.
Мы были стиснуты так, что едва дышали. И все же Той, услышав вопрос, непроизвольно оглянулся.
— Почему вы спрашиваете? — пробормотал он, не сердито, скорее заинтригованно, словно я видела что-то ему недоступное.
— Не знаю, — пожала я плечами. — Просто подумалось…
В этой поездке я усвоила две вещи. Первая: мои мужчины обычно стояли на перепутье. И следовательно, считали (возможно, правильно), что и я нахожусь в таком же положении. Вторая: они согласились встретиться со мной из-за моей роли: «уши сегодня, прощание завтра» — то есть все хотели поговорить с кем-то вне своего обычного круга и обсудить ситуацию, в которой оказались.
Той вздохнул и повернулся ко мне с выражением «ты сама напросилась…». Что же, все идет как обычно.
Как оказалось, он хотел на время бросить работу. Той стал моделью, потому что это оказалось самым легким выходом — в двадцать лет его нашел представитель агентства, на которое он с тех пор и работал.
— Но знаете, Дженнифер, — сказал он без иронии, — я все думаю: неужели значение имеет только моя внешность? Неужели я всего лишь лицо и хорошая фигура?!
Легче всего было посмеяться над Тоем. Но я и не подумала. Мой разговор с зарубежным корреспондентом Уиллом в Пекине был еще свеж в памяти, и я не сомневалась, что даже те, кто делает блестящую карьеру, могут быть одиноки.
Мы уже подошли к мосту, но шагали очень медленно, преодолевая сопротивление толпы. Он казался ошеломленным собственной исповедью, а я ждала продолжения. Но Той оставался молчаливым и взволнованным.
— Так что вы собираетесь делать? — допытывалась я. Он изучающе уставился на меня. Как же он красив!
Если ему повторяют это изо дня в день, нетрудно представить, как это способно подействовать на нервы.
— Что вы имеете в виду? — медленно спросил Той. Очевидно, он уже давно принял решение, но не хватало смелости сказать об этом.
Неожиданно ледяная судорога сжала мой желудок. Ужасающее предчувствие охватило меня. О нет: неужели он сейчас скажет, что желает стать священником и отказаться от этой пустой жизни?
Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза, представив несчастных женщин, вынужденных смотреть в это совершенное лицо и каждый раз при виде своего духовного наставника признаваться в нечистых мыслях. Я уверена, что каждый день в исповедальню будут тянуться длинные очереди, как в первый день распродажи в «Селфридже».
Той глубоко вздохнул. Я последовала его примеру.
— Я хочу…
Он поколебался. Я по-прежнему не дышала.
— Хочу стать работником международной миссии в Африке.
Воздух с шумом вырвался из моих легких.
— Прекрасная идея! На вашем месте я бы так и сделала! — завопила я едва ли не до того, как он закончил фразу.
Бровь идеальной формы, похожая на радугу из черных шелковых нитей, дрогнула.
— В самом деле? Вот это да! Не ожидал поддержки. Вы действительно так считаете?
Теперь, когда шок при мысли о возможной церковной карьере Тоя несколько выветрился, идея показалась мне в самом деле неплохой. Почему бы и нет? Что мешает ему последовать велению сердца и заняться добрыми делами?
Мы обсудили несколько способов попасть в Африку, а также курсы обучения, необходимые ему, и реальность жизни в лагере для беженцев. Той взял у меня блокнот и записал все мои предложения. Он впитывал каждое мое слово и то и дело задавал вопросы. Вероятно, он уже давно подумывал сменить карьеру.
А вокруг нас по-прежнему теснились и толкались люди, бережно несшие кратонги перед собой или над головами, подальше от неосторожной толпы.
Когда мы влились в общую массу, Той шепнул:
— Я очень благодарен вам, Дженнифер, за то, что восприняли меня всерьез. Как это важно, когда ты способен видеть наперед!
Я улыбнулась:
— Я очень рада, Той. Это путешествие научило меня одному: каким бы странным ни казалось вам что-то, иногда просто нужно верить.
— Как в вашу встречу с Гарри?
Значит, он с самого начала все знал!
— Да, — решительно кивнула я. — Именно так.
