Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
— Это женщина. Мартина Комб, родилась в Марселе в 1938 году.
Барон чувствовал, что ступает на незнакомую почву, но ему нужно было сломать логические построения, которые направляли расследование по протоптанному пути.
— Подождите несколько минут.
Дюбрей исчез за дверью, на которой было написано: «Вход только для персонала больницы». Мужчина в резиновых сапогах вернулся. Вид у него был растерянный. Де Пальма отвел взгляд в сторону, чтобы не встретиться с ним глазами.
— Библиотека снова открылась? — спросил больной.
— Нет, нет! Мы закрываемся. Доктор Дюбрей скоро придет.
— Я ищу батарейки для своего фотоаппарата. Нет ли у вас?
— Какой тип батареек вам нужен?
— Три А — AAA.
Больной сделал поворот кругом. При этом линолеум на полу взвизгнул под подошвами его сапог.
— А! А! А! Я думаю, это тайный код, — сказал он.
Де Пальма совершенно растерялся. Как события будут развиваться дальше без Дюбрея?
— Сейчас я вас сфотографирую, — продолжал пациент. — В НЦНИ требуют, чтобы я присылал исчерпывающую информацию. Я им уже отправил больше трех миллионов фотографий. Я должен сфотографировать всех жителей Парижа и его ближайших пригородов.
— Это интересное исследование, — сказал де Пальма.
— И его еще нигде не напечатали, — добавил больной.
— Каково главное направление вашего исследования?
— Сумасшествие. Все люди в столице сумасшедшие, это заметно по их глазам. В глазах видно все, и сумасшествие — в первую очередь! Мы сравниваем взгляды сумасшедших и преобразуем их в ряды цифр. То, что делают с цифрами потом, меня не касается. Париж и его пригороды — это огромная исследовательская лаборатория. В ней не нужны пробирки, достаточно простого фотоаппарата.
В этот момент вошел Дюбрей и со стуком закрыл за собой дверь.
— Наш друг из НЦНИ вернулся?
— Да, доктор. Мы говорили с этим очень любезным господином о своих экспериментах.
— Я это вижу, — заметил Дюбрей. — Но сейчас библиотека закрывается.
Человек в резиновых сапогах глупо улыбнулся, поклонился и ушел.
— Уйдемте отсюда! — сказал Дюбрей, гася свет. — Я должен закрыть библиотеку, иначе наш друг снова придет беседовать с вами о своих последних открытиях. Он может говорить до тех пор, пока совсем не лишится сил. Случалось, он падал от слабости, и нам приходилось его реанимировать.
Де Пальма пошел следом за врачом по коридору, который соединял библиотеку с читальным залом и маленьким музеем больницы. Стены коридора были украшены фотографиями, сделанными во Вторую мировую войну. Эту коллекцию передал больнице один армейский психиатр.
— В годы Второй мировой в нашей больнице была казарма, — прокомментировал Дюбрей фотографию, на которой солдаты с тусклыми улыбками позировали перед больничными зданиями. — В те годы некоторых пациентов увезли отсюда, но другие оставались здесь. Все ужасно страдали от голода, многие умерли. Вам известно, месье де Пальма, что Камилла Клодель умерла от голода и плохого обращения?
— Нет, — ответил Барон, который был не в силах отвести взгляд от фотографий.
— У меня есть нужная вам информация, — пробормотал Дюбрей, открывая зарешеченную дверь. — Идемте отсюда.
Наступила ночь. Больной в пижаме и шерстяном халате смотрел на звезды и затягивался сигаретой. Издалека раздавались крики, которые пробивались сквозь стены какого-то не видимого отсюда корпуса.
— Мартина Комб действительно была здесь. С 1952 по 1958 год. Больше я не могу вам сказать.
— Можете: она умерла, — возразил де Пальма.
— У нее была шизофрения, и ее заперли в больнице по административному решению. Она лечилась здесь, потом вернулась к себе домой, это где-то около Марселя. После этого она несколько раз возвращалась.
— Она бывала вспыльчивой или жестокой?
— Должно быть, бывала, иначе бы ее не направили в лечебницу. Но ее болезнь, несомненно, эволюционировала. Надо бы найти ее историю болезни. Если вы желаете, я бы мог сделать это для вас.
— Конечно, желаю. Но для этого есть еще время. Мне нужно объединить и усвоить все, что я узнал. Для меня важно то, что она была здесь в то же время, что и Кайоль. Из этого начинает сплетаться какой-то узор. Мне нужно разобраться.
— Кстати, кто такая Мартина Комб?
— Мать Тома Отрана. Комб — ее девичья фамилия.
51
Через два дня де Пальма получил письмо из Виль-Эврара.
— Это от доктора Дюбрея! Карта Мартины Отран! — крикнул он, разорвав конверт.
Кроме карты, Дюбрей положил в конверт записку. Он писал: «Трудно понять безумие. Я надеюсь, что эта история болезни вам поможет. Оставьте ее у себя».
Дюбрей прислал ксерокопии примерно ста страниц. Часть оригиналов были написаны от руки, часть напечатаны на машинке.
Мартина Отран впервые поступила в виль-эврарскую лечебницу очень молодой — в четырнадцать лет. Направлена официально. «Отец болен алкоголизмом, мать страдает глубокой депрессией», — написал главный врач детского корпуса. Вначале она вела себя достаточно спокойно. Потом последовал припадок редкостной ярости, из-за которого ее перевели в корпус для буйных. Два раза ее изолировали и обездвиживали.
— Хорошо, что теперь они изменили методы, — сказал де Пальма, отдавая два первые листка Бессуру.
На третьей странице заведующий женским отделением больницы сообщал, что Мартина в шестнадцать лет забеременела, несомненно в результате изнасилования. На третьем месяце произошел выкидыш. Из-за связанных со всем этим психических травм Мартина снова попала в корпус для буйных. Там она пыталась убить санитара. Она больше не могла терпеть жизнь в больнице. Никто ее не навещал.
Вскоре после выкидыша Мартина попыталась покончить с собой — приняла большую дозу снотворного, которое стащила из больничной аптеки. Она провела две ночи привязанная к кровати и с трубкой в желудке. Потом ее вернули в женское отделение.
Еще через три месяца лечащий врач Мартины заметил явное улучшение ее здоровья. Мартина снова начала читать книги и ходить в учебный зал и через день по утрам работала в прачечной того корпуса, где лечилась. Не было упомянуто ни об одном ее выходе за территорию. С четырнадцати до восемнадцати лет Мартина не видела ничего, кроме лечебницы для душевнобольных.
— Это то же, что четыре года в тюрьме, — сказал Бессур.
— Не совсем то же, — поправил его де Пальма.
22 мая 1957 года санитар Робер Вандель обнаружил, что Мартина вступила в любовную связь с пациентом из мужского отделения. Об этой связи ему донесла другая пациентка, несомненно из ревности. В своем отчете от 23 мая санитар указал, что в заборе между мужским и женским отделениями, очевидно, есть дыры. С этого времени Мартина больше не попадала в корпус для буйных. Санитар сообщал, что любовь «стаблизировала» ее состояние.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
