— Ты сказал, что из-за аварии все изменилось. Что до этого она паковала веши. Она собиралась уходить от тебя, Гарри, а ты намеревался начать все с начала с кем-то другим.
Если бы с Пегги не случилось несчастья, расстались ли мы с Сид? В душе я не видел причин, которые могли бы нас от этого удержать.
Все так хрупко устроено в браке, как легкая паутинка, так же запутанно и непрочно, все тщательно сплетено, но легко разрывается несколькими жестокими, случайными ударами. Казалось, что брак моих родителей был сотворен из более прочного материала. Мои мама и папа искренне верили, что не могут быть счастливы с кем-нибудь другим. О себе я знал, что это не так. Я мог быть счастлив с Казуми. Так же, как Казуми могла бы найти необходимые ей отношения, так нужные нам всем, с другим мужчиной. И Сид могла бы найти кого-нибудь, кто любил бы ее. Но все это не умаляло важности отношений, которые сложились у меня с моей женой. В некотором роде осознание того, что каждый из нас смог бы выжить без другого, переводило брак в разряд особо ценных. Мы остались вместе, потому что сами сделали этот выбор.
В мире, наполненном разными возможностями, мы выбрали друг друга.
— Этот ребенок, — сказал я Эймону, — свел нас снова вместе. Ребенок, которого мы вместе приведем в этот мир. Мы станем настоящей семьей. Может, мы уже стали ей.
Он выглядел так, будто я его не убедил. Я понимал, что он хочет определенности, жестких гарантий того, что любовь будет длиться вечно и наш брак не развалится.
Но, как говорит моя мама: «Если хочешь гарантий, детка, то купи тостер».
— Послушай, Эймон, причину, по которой я снова со своей женой, совсем не сложно понять. Просто я люблю ее.
— Также, как ты любил Казуми? Или по-другому? Такой же любовью или другой? Мне нужно знать. Что, если бы было все наоборот, Гарри? Что, если бы ты переспал с Казуми в Ирландии? А, приехав назад в Лондон, ты не лег бы в постель со своей женой? Что, если — и это большой вопрос — другая женщина носила бы твоего ребенка?
— Ну, тогда…
Я не смог ответить на этот вопрос. Я предпочел проигнорировать весь тот хаос, который притаился снаружи.
Все женщины, которых я мог бы любить, все другие жизни, которые я мог бы прожить, дети, готовые родиться… Сегодня я не мог уже думать обо всем этом.
В конце концов, я все-таки женатый человек.
* * *
Мое давление снизилось. Гипертония отступала. Еще не скоро может произойти кровоизлияние в мозг.
«Хорошие новости», — подумал я. Хочется увидеть, как новый малыш вырастет. Хочется присутствовать при том, когда малыш начнет смотреть на меня как на старого дуралея, который ничего не знает о жизни. Хочу прожить до тех пор, когда мой младший ребенок станет взрослым. Таков теперь мой план. Моя новая цель.
Постепенно эта цель стала самой главной.
— 135 на 75, — сказала мой доктор. — Неплохо. Совсем даже не плохо. Вы продолжаете снижать вес, не курите, занимаетесь физическими упражнениями?
— Тридцать минут на тренажерах три дня в неделю.
— Хорошо. Только не перестарайтесь. В наши дни от перегрузки на тренажерах умирает такое же количество мужчин средних лет, сколько от рака или от сердечных болезней. Как много соли вы употребляете?
— Даже не прикасаюсь к ней.
— Кофеин?
— Ну, довольно сложно отказаться от капучино. Но я уже сократил количество.
— Иногда приходится держаться подальше от того, что мы любим, и научиться ценить то, что нам очень нужно.
Тут перед моими глазами возникло лицо моей жены. Черные волосы подстрижены в китайском стиле, широко поставленные карие глаза, белозубая улыбка и крошечные мимические морщинки, которые начали намечаться вокруг ее маленького прелестного рта. Такое родное лицо. Лицо, которое я так любил.
— А что, если те же самые вещи? Что, если мы понимаем, что любимые нами вещи одновременно являются тем, что нам нужно?
Врач усмехнулась, убирая со стола тонометр.
— Тогда я больше вам не понадоблюсь, — ответила она.
* * *
Мы с Пегги вошли в позолоченные двери большого универмага и были сразу же атакованы запахом тысяч разнообразных духов. В магазине толпилось много народу, и мы инстинктивно взялись за руки.
— Смотри, Гарри, бесплатный маникюр! Тебе обрабатывают ногти, а ты совсем ничего не платишь!!!
— Может быть, потом, дорогая?..
По эскалатору мы поднялись в отдел для детей и новорожденных.
Так много всего изменилось с тех пор, как я в первый раз стал отцом. А может, у нас с Джиной просто не было тогда достаточно денег, чтобы скупать подряд все, что появлялось для новорожденных. Однако вещи, которые я увидел сейчас, были мне в новинку.
Прыгунки для малышей. Ладно, я узнал их, вспомнив, как Пэт радостно подпрыгивал вверх и вниз, улыбаясь беззубым ртом, как маленький Будда. Но специальная планка, прикрепляющаяся к кроватке, которую можно, грызть, когда режутся зубы? Когда это начали продавать? А специальный мешочек с кармашками для автомобиля, в который складываются игрушки? Ведь все равно они будут разбросаны по всему заднему сиденью. Стоит взглянуть еще на одну новинку — колыбельная музыка в специальном передатчике (играет четыре успокаивающие мелодии, помогающие малышу заснуть). Потом специальный чехол-поплавок для купания младенца (кокон, сделанный из мягкого пластика, поддерживающий голову ребенка над поверхностью воды в ванночке). Пластмассовый козырек, который нужно надевать на голову при мытье шампунем, чтобы мыло не попадало в глаза. Замечательная идея. Блестящая мысль! Хорошо бы такие козырьки продавались, когда Пэт был маленьким. А взгляните на это — миска с присоской. К ее дну приделана специальная присоска, чтобы нельзя было перевернуть миску на себя во время еды. Ребенок двадцать первого века не может даже уронить еду на пол.
— Что еще изобретут, Пег? Пегги? Тут вдруг я понял, что она исчезла. Меня охватил лихорадочный страх. Я обыскал весь детский отдел, но ее нигде не было. Я подумал о ее отце, уехавшем в свадебное путешествие и так и не вернувшемся назад. Он разбил Пегги сердце тем, что переехал жить на Манилу, чтобы попытать счастья на чужбине, бросив своего ребенка, как неоплаченный долг. Джим бросил свою дочь раз и навсегда. И хотя мне он этим облегчил жизнь, Пегги он нанес рану, которую она пронесет через всю свою жизнь и которая никогда не заживет. Этот прекрасный ребенок заслуживал только того, чтобы его любили.
Я хотел бы знать, отличаюсь ли я от него, не лучше ли я его, который всегда отводил своему ребенку последнее место в списке приоритетов. Являюсь ли я лучшим человеком, чем он? Или же настолько погрузился в мечты о новом малыше, что совсем забыл о реально существующем ребенке, живущем со мной бок обок?
Я обыскал весь этаж, отчаянно молясь Богу, выпрашивая у него еще один шанс. Я в полном отчаянии расспрашивал продавцов и покупателей, не видели ли они маленькую девочку с розовым рюкзачком, на котором нарисована кукла Люси. Потом вдруг я понял, где могу ее найти. Она была на первом этаже, возле позолоченных дверей, среди духов с разными запахами. Ей делали бесплатный маникюр в отделе косметики. — Привет, Гарри. Ты нашел то, что искал?
