Капитана беспокоило это устройство. Оно стоило миллиарды долларов. Марсианская колония заказала сверхмощный компьютер, чей функционал с лихвой компенсировал бы необъятные транспортные расходы. В результате получилась самая сложная и совершенная машина из когда-либо созданных человеком.
– Десять секунд до пункта Бета, – сообщил Райчик.
– Отлично. – Сомерс повернулся к панели управления.
– Четыре-три-два-один-огонь!
Сомерс запустил двигатели. Ускорение вжало астронавтов в кресла. Давление продолжало нарастать, и – о ужас! – его рост не прекращался.
– Топливо! – вскрикнул Уоткинс, глядя на бешено крутящуюся стрелку датчика.
– Курс! – просипел Райчик, сражаясь за последний глоток воздуха.
Капитан сбросил рычаги тяги в ноль. Но двигатели продолжали работать, все глубже впрессовывая космонавтов в кресла. Освещение в рубке управления замерцало, потухло, зажглось снова.
Ускорение продолжало расти. Двигатели «Дейрдре» выли в агонии, толкая корабль вперед. Сомерс оторвал от подлокотника свинцовую руку и медленно передвинул ее к аварийному выключателю. Нечеловеческим усилием дотянулся до клавиши и отжал ее.
С драматичной внезапностью рев двигателей смолк. Стали слышны скрипы и стоны измученного металла. Освещение мерцало, словно «Дейрдре» моргала от боли, потом стабилизировалось. И наступила тишина.
Уоткинс бросился в машинное отделение. Вернулся он мрачнее тучи.
– Из всех мыслимых бед… – пробормотал он.
– Какая? – спросил капитан.
– Главная топливная магистраль. Разозлилась на нас и лопнула. – Уоткинс покачал головой. – Предположительно усталость металла. Должно быть, накапливалась много лет.
– Когда ее проверяли в последний раз?
– Ну, это герметичный узел. Предполагалось, что он переживет корабль. Абсолютно надежный, если только не…
– Если не бракованный.
– А это не моя вина! Узлы должны были пройти рентген-контроль, термообработку, флюороскопию – нельзя просто так доверять механизмам!
Наконец-то Уоткинс убедился в правоте этой инженерной аксиомы.
– Как у нас с топливом? – спросил капитан.
– Не хватит, чтобы проехаться на детском автомобиле по Мэйн-стрит, – уныло сообщил Уоткинс. – Попадись мне этот контролер ОТК…
Капитан Сомерс повернулся к Райчику. Тот горбился над графиками за своей штурманской панелью.
– Как это повлияет на наш курс?
Райчик закончил расчеты и задумчиво покусывал карандаш.
– Нам конец. Мы минуем орбиту Марса раньше, чем он туда подойдет.
– Насколько раньше?
– Очень намного, капитан. Мы летим за пределы Солнечной системы, как пробка из бутылки шампанского.
И Райчик улыбнулся бесшабашной улыбкой, которую Уоткинс счел особо неуместной.
– Черт побери, приятель, – взорвался он, – хватит ухмыляться, надо действовать! У нас осталось немного топлива. Мы же можем развернуть корабль? Штурман ты или нет?
– Штурман, – холодно ответил Райчик. – Но если бы я рассчитывал курс так, как ты обслуживаешь двигатели, мы бы давно вспахали носом Австралию.
– Ах ты, ничтожный приживала! Я-то хоть получил работу честно, а не через женитьбу…
– Хватит! – осадил их капитан Сомерс.
Уоткинс с раскрасневшимся лицом и ощетинившимися усами был похож на моржа, готового броситься в бой. А Райчик, сверкая глазами, только этого и ждал.
– Успокойтесь, – сказал Сомерс. – Здесь приказы отдаю я.
– Вот и отдайте какой-нибудь приказ! – огрызнулся Уоткинс. – Прикажите ему проложить разворотный курс. Это вопрос жизни и смерти!
– Тем более нужно сохранять спокойствие. Мистер Райчик, можете вы рассчитать такой курс?
– Это первое, что я попытался сделать. На оставшемся топливе шансов у нас никаких. Мы можем отклонить корабль на градус, максимум на два, но это ничего не даст.
– Конечно даст, – воскликнул Уоткинс. – Следуя по изогнутой траектории, мы вернемся в Солнечную систему!
– Обязательно вернемся – через несколько тысяч лет.
– Тогда нужно приземлиться на какой-нибудь планете – Нептун, Уран…
Райчик покачал головой:
– Даже если бы внешняя планета оказалась в нужное время в нужном месте, нам все равно потребовалось бы топливо – много топлива, чтобы сбросить скорость и лечь на орбиту. И даже если б мы сделали это, кто бы нас оттуда забрал? Корабли еще не залетали дальше орбиты Марса.
– По крайней мере, у нас был бы шанс, – возразил Уоткинс.
– Возможно, – безучастно подтвердил Райчик. – Но мы не можем изменить курс. Боюсь, осталось только помахать Солнечной системе на прощание.
Капитан вытер лоб, попытался что-нибудь придумать и обнаружил, что не может сконцентрироваться. Слишком большое несоответствие между ситуацией и ее восприятием. По логике, корабль с огромной скоростью покидает Солнечную систему. Но внешне ничего не меняется. Они остаются на месте: висят над бездной, три человека, запертые в тесной и душной каюте, пропахшей потом и разогретым металлом.
– Капитан, что нам делать? – спросил Уоткинс.
Сомерс бросил на инженера хмурый взгляд. Неужели Уоткинс и правда верит, что капитан возьмет и выхватит решение из воздуха, словно фокусник? Он даже не может сосредоточиться на проблеме. Им нужно сбросить скорость и развернуть корабль. А ощущения говорят: корабль стоит на месте. Какая тут, к черту, скорость?
Он ничего не мог придумать. Больше того, ему казалось, что проблема совсем в другом: куда деваться от этих сумасшедших скандалистов, куда сбежать из тесной и душной рубки?
– Капитан! Вы обязаны найти решение!
Сомерс попытался стряхнуть с себя чувство нереальности происходящего. Настоящая проблема, сказал он себе, заключается в том, чтобы остановить корабль. Он посмотрел на статичную каюту, застывшие в иллюминаторе звезды… Мы движемся, и движемся очень быстро, старался убедить он себя.
– Наш бравый капитан не способен принять вызов и трезво оценить ситуацию, – поморщился Райчик.
– Конечно способен, – возразил Сомерс, пытаясь прийти в себя. – Я поведу корабль по любому рассчитанному вами курсу. Это моя основная обязанность. Проложите маршрут до Марса!
– С удовольствием! – рассмеялся Райчик. – Раз плюнуть! Инженер, мне потребуется топливо, примерно десять тонн. Проследи, чтобы я его получил!
– Идет, – сказал Уоткинс. – Капитан, я хочу подать заявку на десять тонн топлива.
– Заявка принята, – сказал Сомерс. – Хорошо, господа, мы повязаны круговой ответственностью. Нужно взять себя в руки. Мистер Райчик, как насчет связи с Марсом?
