Я сражаюсь за своего второго брата, инвалида войны, который осужден на шестнадцать лет тюремного заключения…»
После того, как отгремели грандиозные битвы, подписаны капитуляции, армии начинают заниматься демобилизацией — Война прячется под маской наступившего мира. Такой мы ее и привыкли видеть.
Но приходится признать, что, когда большая часть человечества праздновала окончание войны, для тысяч и тысяч солдат она продолжалась с тем же ожесточением.
Отношения между союзниками можно объяснить сложными перипетиями войны, которые приводят к созданию самых невероятных альянсов и к столкновению внутри коалиций.
Другое дело, когда союз заключают с заведомым врагом, который после победы подлежит уничтожению. Только он об этом не знает, а считает себя равноправным союзником.
Это чем-то напоминает найм киллера, выплату ему аванса и его ликвидацию после того, как он выполняет свою грязную работу.
В военных союзах случается то же самое. Только здесь в жертву приносится не одиночный человек или небольшая группа, а многотысячные армии.
Одной из самых показательных и, пожалуй, самых циничных в этом отношении является малоизвестная история союза Красной Армии с Повстанческой армией Нестора Ивановича Махно.
«Главарь движения — Нестор Махно — происходил из крестьян села Гуляйполе, с четырнадцати лет работал маляром, а затем литейщиком на Гуляйпольском заводе сельскохозяйственных машин. Войдя в местную анархистскую группу, распространял революционную литературу, участвовал в экспроприациях и террористических актах против царской администрации. В течение 7 лет отбывал наказание (каторжные работы) и был освобожден лишь после Февральской революции 1917 г. В родном селе крестьяне избрали его председателем крестьянского Совета. Защищая их интересы, он выступал против помещиков и Временного правительства, что создало ему авторитет среди населения».
Нужно сказать, что после Октябрьской революции Махно искал сближения с большевиками. В 1918 году он приезжал в Москву, встречался с Кропоткиным, с Бухариным и Свердловым. Бухарин и познакомил Нестора Ивановича с Лениным.
«Махно вспоминал, что Ильич по-отечески взял его за руку и усадил в кресло. Выспрашивал, чего не хватает, чтобы крестьянские бунты вылились в повсеместные восстания и слились с красногвардейскими отрядами. Назвав анархистов самоотверженными, но близорукими фанатиками, Ленин попросил Махно не принимать это на свой счет, говоря, что считает его самого «человеком реальности и кипучей злобы дня»».
Однако, тогда большевикам и анархистам договориться не удалось (с большевиками вообще редко кто мог договориться, и горе было тем, кому это удавалось), и Махно решил действовать самостоятельно.
Советская историография обычно писала об этом неординарном революционере-анархисте исключительно в черных тонах, совершенно обходя его заслуги в помощи большевикам и всячески принижая роль махновских отрядов в деле разгрома белогвардейцев.
Я воспользуюсь цитатами из книги Д. Голинкова «Крушение антисоветского подполья в СССР», вышедшей в свет в 1978 г.
«Когда Украина оказалась под игом немецких оккупантов и гетманщины, Махно бежал из села [Гуляйполе], но в августе 1918 г. вернулся и организовал небольшую подпольную группу из анархистов, которая вскоре объединилась с группой Федора Щуся, скрывавшегося в лесах. Отряд вырос до 15 человек и все увеличивался за счет примыкавших к нему крестьян. Партизаны нападали на гетманцев, немцев, австрийцев, а нередко громили и воинские части».
Кстати, именно Махно догадался поставить пулемет на крестьянскую повозку, в результате чего получилась легендарная тачанка Гражданской войны. А потом уже это изобретение переняли красные и даже приписали его себе.
Можно только удивляться тому, как в официальной истории коммунисты, нехотя признавая вклад махновцев в победу, старались создать ему образ бандита и сваливали на него все неудачи.
«Повстанцы объявили Нестора Махно своим батькой — атаманом — и беспрекословно подчинялись ему.
26 декабря 1918 г. по договоренности с большевистским подпольем махновцы под видом рабочих вступили в Екатеринослав, занятый войсками Директории.
Одновременно в городе подняли восстание екатеринославские рабочие, руководимые подпольным большевистским ревкомом. В результате 7-тысячный петлюровский гарнизон был разгромлен. Большевистский ревком назначил Махно «главнокомандующим советской революционной рабоче-крестьянской армией Екатеринославского района». Но Махно не стал укреплять фронт, и через 2–3 дня петлюровцы крупными силами перешли в контрнаступление, подавили рабочее восстание и выбила махновцев из города.
Между тем отряды Махно продолжали расти за счет крестьянских повстанцев. Как утверждал Виктор Белаш, которого Махно назначил своим начальником штаба, к концу января 1919 г. у Махно было 29 тысяч бойцов и, кроме того, невооруженный резерв, насчитывающий 20 тысяч человек.
В январе — феврале 1919 г. деникинцы подступили к самому центру махновского движения. Это обстоятельство, а также недостаток оружия и боеприпасов вынудили Махно искать соглашения с Красной Армией. 26 января по поручению Махно его помощник Алексей Чубенко встретился в Синельникове с начальником Заднепровской советской дивизий П.Е. Дыбенко и после переговоров заключил с ним военное соглашение о совместной борьбе против белогвардейцев и петлюровцев. Все отряды Махно входили в состав Красной Армии и образовывали 3-ю бригаду Заднепровской дивизии. Они получили военное снаряжение, продовольствие согласно штатному расписанию Красной Армии и подчинялись начальнику дивизии и командующему фронтом. Махно назначался командиром бригады; советское командование посылало политических комиссаров с обязанностью политического воспитания частей и контроля над проведением распоряжений центра. Вместе с тем махновские части сохраняли свою прежнюю внутреннюю организацию и выборность командиров. Это соглашение было утверждено командующим советскими войсками Украины В.А. Антоновым-Овсеенко.
Махновская бригада участвовала в боях с деникинцами в составе 2-й и 13-й армий. Советское военное командование делало все, чтобы повысить дисциплину в махновских частях и превратить их в боеспособные войска. (…)
В ноябре 1918 г. на Украине образовалась анархистская конфедерация «Набат», в которую вошли небольшие группки украинских анархистов-коммунистов и анархистов-синдикалистов. «Набатовцы» усмотрели в махновском движении родственные им черты и стали проникать в махновские отряды. Они посылали туда анархистскую литературу, направляли своих активистов — Иосифа Гутмана, Макса Черняка, Михаила Уралова. Кроме того, Махно разыскал известного анархиста П.А. Аршинова (подлинная фамилия Марин), с которым отбывал наказание в Бутырской тюрьме, и назначил его редактором газет «Путь к свободе» и «Повстанец», а также заведующим «культурно-просветительной частью» своего штаба. (…)
Уже к феврале 1919 г. созванный Махно в Гуляйполе «2-й районный съезд Советов» принял резолюцию, выражавшую анархистское отрицательное отношение ко всякой государственной власти, втом числе и к Советской власти, осуществляющей диктатуру пролетариата. Съезд протестовал также против декрета Украинского Советского правительства о создании совхозов и требовал передачи всей земли в пользование крестьянам по уравнительному принципу. (…)
