Остальные бойцы попрыгали вслед за ним, большей частью тоже оказываясь в скользкой тине, но последние воины высадились уже в реку, и, если бы остальные не помогли им, их бы унесло течение. Пока люди собирались вместе, «Лазурный зефир» служил им защитной стеной. В бок корабля втыкались стрелы, летящие с приближающегося судна охранников.
Тут горящий корабль вздрогнул в последний раз и поплыл, уносимый быстрой водой. Шхуне стражников удалось уклониться от превосходящего ее размерами судна, но поднятая «Лазурным зефиром» волна и суета людей, уводящих лодку от столкновения, едва не опрокинула корабль охраны. А грузовоз поплыл вниз по реке, к стоящим на якоре судам, обещая всевозможные разрушения еще до того, как Бромвел увидит новое утро.
– Проклятие, – выругался Палат. – Мы же сожжем этот несчастный городишко дотла, пытаясь спасти его.
– Если это случится, – сказал Тарамис, – пусть лучше люди займутся восстановлением своих домов, чем строительством церквей для демонов.
Оскальзываясь и чертыхаясь, Дэррик последовал за мудрецом в канализационный туннель. Он только сейчас заметил, что меч его снова потускнел, позволив факелам и фонарям воинов Тарамиса заботиться об освещении.
Труба оказалась наполовину погружена в воду. Рейд Тарамиса по трактирам Бромвела был ненапрасным – он разведал все точно: и место, и связанные с вам проблемы. Столкновение с грузовозом пробило стену, как и планировал мудрец, но степень повреждений оказалась куда грандиознее, чем мог себе представить Дэррик. Сквозь широкие, размером с кулак, трещины в скрепленной известью кирпичной стене обильно лилась вода – ее и так тут стояло по пояс, но уровень поднимался все выше и выше. Стенки трубы обросли мхом и слизью, под зловонной водой колыхалась тина, затянувшая каменный пол.
Тарамис остановился посреди широкого коллектора, озираясь по сторонам.
– Куда нам? – спросил Палат, вытирая ладонью лицо, смахивая воду и ил. На щеках его остались полосы грязи.
– Налево, – решил Тарамис и повернул туда.
Направо, - шепнул Мэт в ухо Дэррика, – Если пойдете налево, вас поймают.
Тарамис с трудом бред, уже по грудь, в прибывающей воде.
Скажи им!
Колеблясь, по-настоящему не веря, что Мэт действительно говорит с ним, зная, что давно уже мог сойти с ума и не заметить этого, Дэррик выдавил:
– Ты идешь не туда.
Тарамис замер и уставился на Дэррика.
– Откуда ты знаешь?
Моряк не ответил.
Скажи им, – настаивал Мэт. – И расскажи обо мне.
Крики снаружи сточной трубы эхом заметались по туннелю, вода многократно усиливала звук. Мелькнул и исчез свет факела – Дэррик понимал, что охранники нападут на них совсем скоро.
– Мэт сказал мне, куда идти, – ответил он мудрецу.
– Какой Мэт? – подозрительно осведомился Тарамис. – Твой друг, погибший в порту Таурук?
– Да.
Дэррик и сам бы не поверил такой истории, если бы ему кто-то ее рассказал. Он и сейчас-то верил себе с трудом.
– Как это?
– Не знаю, – признался Дэррик. – Но это он заставил меня воспользоваться силой меча и показать дорогу в коллектор.
Бойцы собрались вокруг Тарамиса, промокшие, испачканные, и на всех лицах застыло выражение сомнения.
– И что ты думаешь? – спросил Палат Тарамиса, делая полшага вперед, загораживая собой мудреца от Дэррика.
Заметив предпринятую воином меру предосторожности, Дэррик остался неподвижен и замолчал. Если бы он сам лично не слышал голоса Мэта, то тоже подумал бы, что спятил.
Тарамис поднял свой факел повыше. Пламя лизнуло камни над головой, обуглив мох и лишайник.
– Каждый раз, когда демон проникает в мир людей, – процитировал он сам себя, – должен сохраняться баланс. Путь должен быть, и лишь человеческий выбор способен вновь избавить мир от демона. – Он улыбнулся, но радости на его лице не было. – Ты уверен, Дэррик?
– Да.
Рамбал осветил фонарем стену:
– Надо пошевеливаться. Эти треклятые охранники с минуты на минуту свалятся на нас. И большинство из них – люди честные, им платят за то, чтобы они поддерживали мир. Я не хочу задерживаться тут и драться с ними, если есть возможность избежать этого.
Тарамис кивнул:
– Тогда направо.
И он пошел первым, выставив перед собой факел.
Сточная труба постепенно поднималась. Дэррик ощущал подъем в основном из-за напора воды, бурлящей вокруг и старающейся оторвать его от дна, что делало хождение по наклонной плоскости еще труднее. Однако уровень воды потихоньку опускался. И вдруг свет факела Тарамиса отразился в сотнях глядящих на людей глаз.
– Крысы, – сказал Рамбал и грязно выругался.
Крысы заняли все пространство у стен коллектора, создав остров крысиной плоти; серая масса шевелилась, грызуны толкались и скользили по телам своих сородичей, безволосые хвосты непрерывно подрагивали и извивались.
Поднявшаяся волна плеснула на каменные стены, подхватывая небольшие группки крепко сцепившихся между собой крыс, лишая их временного прибежища. Крысы не отрывали глаз от людей, даже дрейфуя на гребне волны.
В следующую секунду они напали.
Баярд Чолик стоял на каменной голове вернувшейся в стену змеи, когда сквозь толпу начали проталкиваться охранники. Множество перешептывающихся голосов подняли в соборе такой шум, что говорить было невозможно.
Кто-то попал на церковь.
Эта мысль прогремела в сознании Чолика. Он понятия не имел, кто мог осмелиться на такое. За последний месяц их отношения с лордом Даркуланом лишь улучшились. Завязывались новые соглашения, предполагающие возведение церкви в Западных Пределах. Церковь Захарума вела политическую борьбу, настаивая на запрещении допуска Церкви Пророка Света в столицу, но Чолик знал, что это лишь вопрос времени – сопротивление скоро ослабеет. От лорда Даркулана и своих собственных наблюдателей, которых Чолик привлек к Церкви за последний месяц, король узнавал, сколько богатства приносят паломники Бромвелу.
Но, даже не считая достатка, который Церковь могла обеспечить Западным Пределам, ни у кого не было сомнения в ее чудесах. Или в человеке, творившем их. В церковь приходило все больше народа, и Чолик стал проводить больше служб. Теперь от восхода до сумерек мессы повторялись шесть раз. Чолик знал, что обычный, простой человек давно бы уже свалился под напором просьб, но он наслаждался ими, приветствовал их и поощрял. Кабраксис, наделив Чолика силой, поддерживал и укреплял его.
В церкви свершалось все больше чудес со счастливчиками, избранными для путешествия по Пути Мечты. За последние месяцы количество чудес и их масштаб росли вместе с числом служб. Возвращалось здоровье. Распрямлялись искривленные конечности. Давалось богатство. Жаловалась любовь. Мужья и сыновья, пропавшие без вести в боях, появлялись из пасти каменной кобры, вызванные оттуда, где они пребывали, на Черную Дорогу. Выжившие не помнили ничего до того момента, как они шагнули из змеиного рта в собор.
