Они были в ловушке.
— Что же нам теперь делать? — в отчаянии воскликнул один из его людей.
— У нас есть только одна возможность — атаковать, — ответил Кетсвана.
— Но у нас ничего нет!
Кетсвана показал на лежащих на снегу чинов.
— У нас есть они. Если эти люди хотят получить свободу, им нужно научиться за нее сражаться. Пора встретить врага лицом к лицу! Мы больше не будем отступать.
Надсадно кашляя, Ганс сдвинул на лоб очки и потер слезящиеся от дыма глаза.
Мимо их машины проехал один из броневиков Республики, над которым развевался продырявленный пулями штандарт Тимокина.
— Поезжай вслед за ним! — крикнул Ганс своему водителю. — Может, Тимокин знает, что он делает.
Развернувшись, они поехали параллельно машине суздальца, едва различимой в густом дыму.
Из кабины доносились протяжные стоны раненого водителя — одному из бантагов удалось сделать выстрел, воткнув дуло винтовки прямо в смотровую щель, — и за рулем броневика сидел теперь помощник наводчика. «К счастью, у этих ублюдков нет гранат, а то бы нам давно была крышка», — мрачно подумал Ганс.
Вдруг их машина выехала на открытое место. Вот только где они очутились?
Прямо впереди возвышался холм, на вершине которого, ярдах в четырехстах от них, располагалась мортирная батарея бантагов. Не обращая никакого внимания на вражеских артиллеристов, Тимокин развернул свою машину, и новый водитель Ганса последовал его примеру. Верхний край долины, откуда они только что скатились вниз, скрывался в дыму. Горели десятки подбитых броневиков. Вдруг прогремело эхо нескольких взрывов — судя по всему, сдетонировали снаряды внутри одной из машин.
Из-за дымовой завесы показались пять бантагских броневиков, ехавших разомкнутым строем. За ними проступали очертания других машин, но Ганс не мог разглядеть, кому они принадлежат.
Тимокин поехал прямо навстречу неприятельским броневикам. Ганс увидел сбоку от себя группу бантагских пехотинцев и нажал на гашетку своего «гатлинга». Из ствола пулемета вылетели несколько пуль, и «гатлинг» замолчал. Патроны закончились.
Открыв нижний люк, Ганс соскользнул на пол кабины.
— У меня вышли боеприпасы, — сообщил он артиллеристу.
— А у нас осталось два снаряда, — ответил канонир.
Ганс склонился над водителем, лежавшим в узком проходе между носовой частью и машинным отделением. Тот был уже мертв.
Ганс занял позицию помощника наводчика рядом с пушкой и стал ждать.
Пять бантагских броневиков остановились, их орудийные порты открылись. Прогремел залп. Один из вражеских снарядов ударился о лобовую броню машины Ганса, оставив на ней внушительную вмятину. Броневик крепко встряхнуло, но никто не пострадал.
— Сто пятьдесят ярдов! — воскликнул водитель, рванув на себя рычаг тормоза. Машина остановилась. Артиллерист навел орудие на цель, сделал шаг в сторону и потянул за спусковой шнур.
— Поберегись!
Секунду спустя пушка выстрелила и откатилась назад. Не тратя времени на то, чтобы посмотреть, попали ли они в противника, Ганс схватил со стеллажа последний снаряд — с красной полосой, бронебойный — и загнал его в казенник. Артиллерист захлопнул крышку и плотно закрутил затворный винт. Вместе с Гансом они налегли на рычаги, подкатив пушку к порту, и произвели горизонтальную наводку орудия. Артиллерист крикнул водителю, чтобы тот взял чуть левее.
— Стоп! Сэр, отодвиньтесь в сторону.
Склонившись над пушкой, канонир подкрутил винт вертикальной наводки и отступил вбок.
— Поберегись!
Орудие рявкнуло и откатилось назад. В следующую секунду очередной бантагский снаряд угодил в орудийную башню. Шланг, соединявший «гатлинг» с котлом, оторвался, и кабина броневика наполнилась паром. Из открытого верхнего люка выпал отлетевший от пулемета казенник, вслед за ним градом посыпались осколки снаряда.
Водитель крикнул механику, чтобы тот перекрыл подачу пара в башню, а Ганс мысленно вознес благодарственную молитву за то, что у него так вовремя вышли патроны.
— Еще два броневика! — простонал канонир.
Перегнувшись через не остывшую после стрельбы пушку, Ганс выглянул в отверстие орудийного порта. Три вражеские машины были подбиты, но еще две оставались на ходу, а вслед за ними из обволакивавшего гребень гряды дыма возникла новая пара бантагских броневиков.
Взгляд Ганса упал на бегущих вниз по склону солдат орды, и у него екнуло сердце.
Тимокин выстрелил еще раз, и загорелась очередная вражеская машина, но остальные броневики не остановились.
Сначала Ганс подумал, что бантагские пехотинцы собираются атаковать их с Тимокиным машины, но потом он подметил в поведении солдат противника какую-то странность. Да, они бежали в их сторону, но при этом почему-то все время оглядывались назад. Вдруг сквозь дым проступили очертания какой-то огромной черной массы, и неожиданно Ганс увидел людей, спускающихся с гребня гряды. Их были тысячи, некоторые едва передвигали ноги, другие бежали, кое-где мелькали фигуры всадников Кетсваны.
Чины пошли в атаку!
Наконец бантаги остановились и развернулись лицом к людям. Хотя каждый солдат орды мог убить перед смертью пять, шесть или десять человек, всех их накрыло неудержимой лавиной, сметавшей все на своем пути. Толпа чинов облепила дальний от Ганса броневик. Что они собирались с ним сделать, было совершенно непонятно. Чины колотили по машине кулаками. Десятки людей взобрались на ее крышу, и некоторые из них расположились на лобовой броне, закрыв обзор водителю. Вдруг кто-то из них упал на землю, но другой тут же занял его место. К броневику подскакали несколько всадников Кетсваны. Вскочив на броню машины, они просунули в смотровые щели револьверы и спустили курки. Одна из машин начала разворачиваться и почти сразу же остановилась. Через несколько секунд чины облепили еще один вражеский броневик. Они напомнили Гансу муравьев, которые так же способны повалить на землю животное, многократно превосходящее силой каждого из них.
В гуще сражавшихся начали падать мортирные снаряды, разя без разбора и людей, и бантагов.
— Водитель, у нас еще есть картечь. Надо уничтожить эти батареи.
Машина развернулась и поехала вверх по склону. Когда расстояние до мортир составляло уже меньше двухсот ярдов, пушка броневика извергла заряд картечи, целиком уложив орудийный расчет и изрешетив одну из обозных телег.
Машина Ганса приближалась к вершине холма, и бантагские артиллеристы стали спешно грузить свои мортиры на передки, торопясь оставить огневые позиции. Несколько оставшихся в живых вражеских пехотинцев пустились в беспорядочное бегство. Когда броневик достиг верхнего края долины, Ганс с канониром выпустили еще один заряд картечи по замешкавшимся артиллеристам противника, разорвав их в клочья.
