– Велкам, янки, гоу хоум! – с воодушевлением поддержал его второй. И даже пропел на манер рождественской песенки: – Джингл белз! Джингл болз! Джангл нидз э лэйз!.[13]– Исчерпав, по-видимому, тем самым весь запас англоязычных слов, паренек добавил на языке Толстого и Чапаева: – Сволочь белопузая!
– Э, чуваки, – спохватился Попов, – вы что же, русские?
– Да нет, – растерянно ответил мальчуган с телефоном «Nokia». – С чего вы взяли?
– Ну как… По-нашему базарите.
– А-а! Ну так это великий властитель Угуг, носитель копья Огог прививает русскую культуру. Культуру Пушкина, Миклухо-Маклая и Юрия Гагарина. Лет двадцать уже старается. Тут заговоришь, если неуспевающих акулам скармливают. А вы разве не янки?
– Ноу, – помотал головой Муромский. – То есть найн. В смысле мы из Картафанова. Привезли сюда нашего… вашего Ивана, сына Угугова.
Подростки внимательно изучили Дредда, быстро о чем-то переговорили на туземном языке, и тот, что с «моторолой», опасливо спросил:
– Царственного бастарда, что ли?
– Я те дам бастарда, шалопай! – загремел Королевич. – На термитник посажу!
– Точно он! – хором воскликнули парнишки и бухнулись на колени: – Привет тебе, грозный воин Ивуг, белый сын великого властителя Угуга! Да не истощатся твои враги, не поникнет посох Уд-уд и не отсыреет порох в твоих патронах! Прости, что не признали сразу. Больно ты светлокожий для королевского сына. Но теперь-то видим, самый принц и есть! Что угодно для тебя сделаем, только не вели на термитник сажать.
– Годится, – довольно кивнул Дредд. – Можете встать, вы прощены. Проводите меня и моих друзей к его величеству папаше.
– Кстати, мальчики, а почему не должны истощиться его враги? – поинтересовалась Инга.
– Потому что у тощих мясо жесткое, – невинно пояснил паренек с телефоном «Nokia». – Когда жуешь, челюсти устают.
Отец Вани оказался под стать сыночку – громадный мужик с грубыми, словно каменным топором вырубленными чертами лица и добрым сердцем. Разговоры об акулах, которым будто бы скармливают по его приказу плохих учеников, были всего лишь шуткой. На самом деле не успевающих в русском языке просто пороли колючей лианой, поливая битые места океанской водичкой.
Конечно, пузо Угуга было раза в три больше, чем у отпрыска, а кожа значительно темнее. Конечно, поведение его было намного царственнее, а манеры беспардоннее. (Смотрины, устроенные его величеством Инге, заставили порозоветь от смущения даже Геннадия.) Но тем не менее был он отличным дядькой, в чем очень скоро убедились северные гости.
Прежде всего великий властитель Угуг, носитель копья Огог, познакомил Ваню с многочисленными родственниками. Знакомство протекало мирно, обошлось без ажиотажа и эксцессов. Старший принц, наследник титула, отлично понимал, что Дредд ему не соперник. Телом-то могуч, да чистотой кровей не вышел. Остальным и вовсе было без разницы. Братиком больше, братиком меньше… Велик прибыток, когда общее число королевских детей перевалило за два десятка и продолжало расти! Жен у великого правителя имелось пять (не считая матушки Дредда), а королевский посох Уд-уд никнуть пока что не собирался. Да и порох в патронах не сырел.
После процедуры знакомства король принял Лехин дар и прослезился.
– Ах заснеженные елочки! – сентиментально восклицал он, водя пальцем по картине. – Ах русские березки! Как я по ним скучаю, господа. Как скучаю по трескучему морозу, блинам с икоркой и ледяной водочке. Впрочем, – оживился он, – водочка у нас производится своя. Из пальмового лыка, кокосового молока и сока манго. Видом неказиста, да крепостью берет. Не желаете ль отведать?
– Под добрую закусь отчего ж не попробовать, – сказал с намеком Илья. В животе у него урчало просто громоподобно. Перед схваткой с Хмырем он не ел. Всего и перехватил банан да стакан сока. А времени-то с тех пор прошло сколько! Часов пять.
– Тогда к пиршественным столам, – провозгласил король. – И да не высохнет слюна у нас под языками!
Пиршественные столы оказались циновками, расстеленными на прибрежном песочке. Водочка имела подозрительный рыжеватый цвет и вдобавок была мутновата. В жарком кроме мяса кроликов и поросят попадались ножки кузнечиков, пальчики обезьянок и странные тоненькие колбаски с косточкой внутри. После осторожного расспроса выяснилось, что это самое лакомое, кусочки эдемских змей.
Тем не менее угощение было действительно вкусным. А особенно «манговая выдержанная», охлажденная льдом из специального королевского рефрижератора. А еще жареная рыба, что золотилась на глянцевых листах, заменяющих тарелки. И тем более печеные ракушки и раки «пальмовый вор», которые только и ждали, чтоб их панцири разломали, нежную плоть обрызгали лимонным соком и немедленно проглотили. Что уж говорить о дичи? Например, о томленных в меду, фаршированных ягодами и цветочными лепестками попугаях лори – тех самых пестрых лори, что питаются исключительно нектаром. Фрукты, даже названий которых не существует в русском языке, истекали сладким соком. Как и младые папуаски. Леха и Никита живо попали в оборот к королевским не то дочерям, не то племянницам. А может, наложницам. Гулянье едва набрало обороты, а Добрынин с Поповым уже куда-то исчезли.
Великий повелитель Угуг, заметив это, удовлетворенно зааплодировал. Похоже, такое развитие событий было им ожидаемо и всячески приветствовалось.
К Муромскому тоже льнули шоколадные обольстительницы, сразу три, но Илья был неприступен. Ему все время казалось, что на него откуда-то сверху смотрит берегиня Фенюшка, и от этого взгляда теплело на душе. Хотелось выйти на ринг против всех чемпионов мира сразу и победить их одним нокаутом в первом раунде. Или броситься в океан и плыть могучими саженками отсюда до Владивостока, разрывая по пути пасти самым кровожадным акулам. Зато любезничать с папуасскими «сестренками» не хотелось вовсе.
– Почему не обнимаешь моих дочерей, Илья? – озабоченно спросил его Угуг, подливая в половинку ореха мангового самогона. – Или они недостаточно толсты? Если так, только мигни, уступлю тебе самую пухлую жену.
– Всемерно благодарю за высокую честь, твое королевское величество, – церемонно сказал Муромский. – Но мне сейчас следует избегать плотских утех. Потому что… Потому что…
Врать Илье было противно, но объяснить ситуацию как есть – слов не находилось.
– Он на режиме. Боксер, к важному поединку готовится, – своевременно пришел на помощь Дредд. Видя состояние Ильи, Королевич решил, что тот страдает из-за расставания с Ингой. Чувствуя собственную вину, Ваня готов был в лепешку расшибиться, чтоб хоть как-нибудь услужить Муромскому.
Великий властитель Угуг, носитель копья Огог с пониманием покивал:
– Воздержание перед великой битвой разумно и похвально. Но не повредит ли тебе большое количество моей водочки, о наполовину земляк?
