- Что? - резко выпалил Софрон, делая шаг к Дробахе. - Я... Вы не так поняли...
Я...
- Ну, что вы? - бесстрастно спросил Павел.
- Я... наоборот. Я, конечно же, поеду. Я... сразу хотел поехать, а как же, ведь это мое дело, моя задача! - Софрон молодцевато топнул ногой. - Но... так неожиданно... Я не знал, что надо, так быстро... Вы уж извините... За секретаршу я готов все сделать, - прошептал он.
Дробаха подошел к нему, хлопнул его ладонями по плечам, хмыкнул и провозгласил:
- Вот так! Другое дело. Ну, приятели, я думаю, вы тут разберетесь, а мы с Софроном Исаевичем тоже разберемся. Пойдемте, Софрон Исаевич.
- Постойте! - вдруг раздался визгливый голос из зала. - Можно вопрос?
Дробаха рассерженно посмотрел в зал, ища того, кто это сказал. Потом недоуменно поморщился и кивнул. Вскочил длинный прыщавый человек.
- Я - член Мычаах. Я хочу спросить - так ли уж нужно нам посылать сейчас этого клоуна к каким-то вряд ли сохранившимся агентам и давать ему деньги, в то время как у нас ужасная ситуация с едой, с товарами и с жильем? И потом, мы ведь официально завоеванная власть, значит, мы можем и просто так наладить с той же Америкой и той же Канадой! Пусть Павел Самсонович, или какой-нибудь представитель, полетит в Вашингтон или Оттаву, там установит контакт и предложит идею этого планетарного сдвига. И поторгуется о наших минералах и золотишке. Или пусть к нам пригласят президентов, мы их встретим, сводим на охоту, предложим кумыс...
- Да заткнитесь вы! - раздраженно рявкнул Дробаха. - Вам не удастся сейчас сорвать собрание, втянуть в дискуссию! Вы, Мычаах, неизвестно чем занимались во время нашей победы, а сейчас лезете! Я уже объяснял, что мне, как два пальца... извините, связаться с Бушем, или с Колем, и вообще с любым Колей, но у нас уже есть четкая завязанная конспиративная связь! И одно не отрицает другого! Я не думаю, что Бушу понравится идея нашего тепла и ихнего холода, а люди, с которыми я тайно имел дело, брались это устроить за определенную плату. У них свои каналы в Хьюстоне, может, они вообще могут ракету угнать, или какой-нибудь гигантский земснаряд. Нам надо все попробовать, Родина-то не ждет! Вы бы помолчали; мы обо всем думаем и все знаем. Будем выходить с официальной дипломатической деятельностью и параллельно тайно играть полярную карту. Все ясно? Жукаускас, пойдемте.
- На двух стульях-то не усидишь... - нагло заметил Мычаах, но тут на него все зашикали, кто-то засвистел, а большой мускулистый человек встал со своего места, подошел к нему, и резким движением посадил Мычааха обратно в кресло. Раздались какие-то протестующие его трепыхания и гневные возгласы, прерываемые зажимающей его рот сильной рукой, но скоро, после отчаянного взвизга, все смолкло. Дробаха строго посмотрел в зал, слегка улыбнулся и воскликнул:
- Спасибо! Я думаю, тут уже всем ясно, говорено уже неоднократно, голосовать не стоит, да и вообще. Благодарю всех вас, родные мои приятели, пожелайте Софрону Исаевичу ни пуха, мы пошли!
Опять произошел взрыв всеобщего экстаза; старик Марга зарыдал, хлопая в ладоши, какие-то женщины попытались запеть добрую песню, а некий юноша, издав высокий вскрик, упал в обморок. Дробаха взял Софрона за руку, помахав другой рукой членам своей партии, и они скрылись за массивной дубовой дверью.
Дробаха деловито подошел к столу, стоящему в центре комнаты, и решительно сел за него. Жукаускас встал напротив.
- Извините меня... - промямлил он, слегка наклонившись вперед. - Вчера... Сегодня... Я... Если б не вы...
- Будет, хуйня!.. - дружелюбно, по-свойски отозвался Дробаха, рассмеявшись. - Ладно, перейдем к серьезным вещам. Вам Надя назвала агента?
- Нет еще, мы... не успели...
- Ладно, она мне назвала, мы же думали - вы мертвы!
Дробаха лукаво подмигнул Софрону и четко проговорил:
- Вы отправляетесь завтра утром в девять на теплоходе <Пятнадцатый Сибирский> из Жатая, капитан Илья, пароль <заелдыз>. Да я думаю, вы это уже и так знаете. Кстати, передайте Илье, что я переименовываю его корабль в <Абрам Головко>. Понятно? Так что, на <Абраме Головко> поплывете!..
- Спасибо, - благодарно прошептал Софрон.
- Вот так-то. Доплывете до Тикси, точнее, до Быкова мыса, короче, где-то там есть катер <Лысьва>, курсирует там... Агента зовут Август Петров, он работает на этом катере, я уж не помню кем. Ну, вы найдете. Пароль: <заелдыз>. И у него спросите о последнем агенте. А потом уж находите его... и действуйте по нашим прежним инструкциям. Ясненько?
- Да! - крикнул Жукаускас.
- Ну и все.
- Все? - растроганно переспросил Софрон.
- Все.
- А, может, у него какой-то адрес есть, у этого агента, вдруг я не найду?
- Да ну, - отмахнулся Дробаха, - он вообще минчанин, нс знаю я, найдете, очень ведь просто: <Лысьва>, Август Петров. Ясненько?
- Ясненько, - ответил Софрон.
- Так что же?... Идите, вперед!
- Ну... Скажите мне напутствие, раскройте секрет, дайте мне силу, произнесите последнее слово!.. - трепетно воскликнул Жукаускас, вставая на одно колено. - Дайте мне знак, образумьте...
- Вы получите все, что нужно у моего секретаря, - хмуро сказал Дробаха и отвернулся.
Большая слеза протекла по щеке Жукаускаса, словно знак проникновенной горечи, укора и надежды; он медленно поднялся, поправляя пиджак и печально улыбаясь, как разочаровавшийся в истине мудрец, повернулся и ушел из комнаты, бросив последний странно-восторженный взгляд, похожий на молчаливое признание в любви, или на внезапное уверование в Бога. Он прошел через зал, в котором сидели члены ЛДРПЯ, занимающиеся своим делом, вышел на улицу, где рос тальник и было небо. распростертое над Якутией, и остановился, потря-сенно посмотрев на лежащий рядом с ним камешек в грязи. Он восхищенно поднял руки вверх. Мир опять был перед ним, готовый на все, словно проститутка, которой только что хорошо заплатили, или верный друг. Приключения снова продолжались и начинались. И Софрон глупо усмехнулся, представив свое величие и ощутив свою храбрость, и пошел вперед по дороге, уверенно ступая по ней, будто хозяин этой страны; и огонь славы ждал его вдали, освещая его душу, как свидетельство> о чуде, и безмерная прелесть мира преобразила реальность в этот миг, как сотворение света, и Софрон Жукаускас существовал в нем, словно ангел, или прекрасный святой.
Заелдыз третий
Путь начинается, когда существо, готовое к озарению, творит свой первый мир и вступает в реку, впадающую в море, которое есть суть земли и дух.
Может быть, просто существует Бог, и все море с рекой и кораблем есть Он, или проявление Его, а, может быть, это Якутия.
Природа была случайным явлением в абсолютной стране свободы и благости; путь вел сквозь мгновения и развлечения, притаившиеся в каждом речном атоме осуществленной возможности великого творчества; и так происходила битва за высшую жизнь и любовь, и так продолжалась история.
