– Ну, знаешь ли… – Лукас отодвинул ее в сторону и поднялся на ноги. – Я сдаюсь. Найди себе кого-нибудь еще, кто на тебе женится.
– Нет, нет! – закричала Меган и схватила его за ногу. – Я больше не буду смеяться.
Все еще скептически глядя на нее, он сел перед ней на пол и медленно скрестил ноги.
– Обещаешь?
Меган залезла к нему на колени, обвив ноги вокруг его спины.
– Да, – сказала она, облизав его ухо.
– И обещаешь больше не перебивать меня?
– Да, – сказала она, целуя жилку, пульсирующую у его горла.
– Что ты делаешь? – сказал он. Она лизнула языком его губы.
– Да.
– Разве я тебя спрашивал?
– Да.
– Я что-то пропустил?
Она подняла голову и ухмыльнулась:
– Да.
– Что «да»? – допытывался Лукас.
– Ты сам хотел, чтобы я отвечала только «да». Да. Я выйду за тебя замуж.
– Ну наконец-то, – выдохнул он с облегчением. – Я уж подумал, что мне придется делать предложение кому-то еще, просто чтобы услышать надлежащий ответ. – Он перекатил ее на спину.
Меган улыбнулась:
– Надеюсь, ты понимал всю ответственность своего поступка, когда надел мне кольцо на палец. – Она подняла руку для большей убедительности.
– Гм… Конечно, понимал, если учесть, что я люблю тебя всего четыре дня.
– Ты действительно влюбился в меня только четыре дня назад? Мне кажется, я люблю тебя целую вечность.
– Ну, я мужчина. Тебе не следовало ожидать от меня такой прыти. В отличие от вас, женщин, у нашего брата все происходит по-другому.
– Довольно справедливо, – легко согласилась Меган.
– Тсс. – Лукас ущипнул ее за нос. – Нет, я влюбился в тебя не четыре дня назад. Я думаю, что полюбил тебя, как только увидел твои роскошные черные волосы. С той минуты я пропал. А четыре дня назад я только понял наконец, что не хочу жить без тебя.
– Даже если твоя жизнь станет хуже ада?
– Даже тогда. Потому что, как любой мужчина, которому было на роду написано побывать в аду и вернуться обратно, могу тебе сказать – о небо! – что после ада жизнь покажется намного слаще.
– Лукас!
– Что? – спросил он, заглядывая в коричневую бездну ее глаз.
– Я люблю тебя.
Он приник к ее губам долгим поцелуем и не отрывался, пока у обоих не осталось сил двинуться.
– Я тоже, – прошептал он наконец. – Я тоже тебя люблю.
