– Адам… – Она провела пальцем по шраму. – Подумайте как следует, прошу вас. Вспомните о том, что вы знаете обо мне, о том, кем я была и кем стала.
– Проституткой? – Герцог заметил, что Флер залилась краской. – Так вот, – продолжал он, – я требую, чтобы вы внимательно меня выслушали. У Сибиллы была чахотка. Но все-таки у нее еще оставался шанс… Во всяком случае, она могла рассчитывать на мою поддержку и на любовь Памелы.
Но Сибилла разочаровалась во всем, она утратила интерес к жизни и даже на Памелу уже не обращала внимания. А когда получила известие о смерти Томаса, решила, что ей больше незачем жить.
– Несчастная женщина, – вздохнула Флер. – Мне ее очень жаль, Адам.
– Мне тоже. Но выслушайте меня, Флер. Тогда, в Лондоне, вы оказались в ужасной ситуации. Но вы не сдались, вы боролись за жизнь и делали все, чтобы выжить. Мне очень жаль Сибиллу. Жаль, но не более того. А вас, Флер, я уважаю. Уважаю за выдержку и мужество.
Она судорожно сглотнула.
– Возможно, вы так говорите потому, что знаете: вы были у меня единственным мужчиной. А что бы вы сказали, если бы у меня их было множество?
– Не надо об этом, – сказал он. – До женитьбы, Флер, я спал со многими женщинами. Даже не помню, сколько их было. Что вы на это скажете?
Она немного помолчала, потом сказала:
– Не надо об этом.
– И вы ведь все равно любите меня?
– Конечно. – Она провела ладонью по его щеке. – Все это в прошлом, Адам. Я не могла ничего с этим поделать, а вы теперь ничего не можете изменить. Меня не тревожит ваше прошлое.
– А меня – ваше. Вы согласны стать моей герцогиней, Флер?
– А Памела? – спросила она.
– Она немного беспокоилась, думала, что мне не очень-то хочется, чтобы вы стали ее мамой. Но я заверил ее в том, что именно этого хочу больше всего на свете, – улыбнулся герцог.
– Она обожала свою мать, – заметила Флер.
– Да, и всегда будет ее любить, – сказал он. – Нам надо сделать так, чтобы Памела никогда не забывала свою мать. Флер. И надо надеяться, что она никогда не узнает всей правды. Она должна думать о Сибилле как о преданной матери, красивой и порядочной женщине. Вы никогда не замените ей мать, но можете стать хорошей мачехой. И я уверяю вас: она будет любить вас обеих.
Флер положила голову ему на плечо.
– Так вы согласны стать моей женой?
– Да, – ответила она, закрыв глаза.
Герцог уткнулся лицом в ее волосы и тоже закрыл глаза.
Он молчал, потому что знал: в этот момент им не нужны слова: они понимают друг друга без слов. Так же было и в ту памятную ночь, год назад.
– Я должен сделать признание, – проговорил он наконец. – Я боялся получить от вас письмо, в котором вы сообщали бы мне, что беременны. Боялся получить его – и в то же время страстно желал, чтобы это произошло. Вы видите, какой я эгоист?
– Я заплакала, когда поняла, что не беременна.
Он засмеялся, взял ее за подбородок и поцеловал.
– Надо побыстрее сделать так, чтобы у нас появился ребенок.
– Побыстрее? – Переспросила она, жарко дыша ему в шею.
– Сегодня. В нашу первую брачную ночь, – сказал он. – Я не очень тороплюсь?
– Сегодня? – прошептала она.
– Можно подождать, если хотите. Мы можем назначить день венчания. Можно устроить это в Лондоне и пригласить всех знакомых. Возможно, и сам король придет, если мы его пригласим. Но я предпочел бы сделать это побыстрее. Мы можем провести нашу ночь прямо здесь, в коттедже. Здесь найдется комната для Памелы?
– Да, – сказала Флер. Она провела пальцем по его губам. – Я мечтала о том, чтобы вы, Адам, остались здесь, со мной. Я мечтала об этом, лежа в холодной постели.
– Сегодня она не будет холодной, любовь моя. Мы согреем ее. И вам больше не придется мечтать. Все будет происходить наяву.
– Я не стану сегодня прятать под подушку ваше письмо.
И фортепиано тоже.
Они засмеялись и обняли друг друга.
– Адам, мне было так одиноко без вас! Мне показалось, что прошла целая вечность.
Он взял в ладони ее лицо. Они посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись.
– Не будет больше одиночества, Флер.
И он снова поцеловал ее.
