— Справедливости ради, Этель, — заметил сэр Грэм, — ты должна признать, что я еще ничего не говорил по этому поводу. У меня не было такой возможности.
Маргарет взглянула на Дункана, и они улыбнулись друг другу.
— Сколько конфет я смогу купить, дядя Эллиот? — спросил Тоби.
— Достаточно, — ответил тот, — чтобы твои мама и няня поддались соблазну положить их на очень высокую полку и настаивать на том, чтобы выдавать тебе понемножку в течение следующих двух месяцев. А мы все знаем, что так никакого удовольствия от конфет не получишь. На твоем месте я бы спрятал их в секретное место, прежде чем они доберутся до них, и брал бы оттуда сколько хочешь и когда хочешь.
— О, Эллиот! — возмутилась Ванесса. — Мэг выставит нас из дома, если ты будешь учить ребенка таким проделкам.
Тоби залился смехом, забыв о своих страхах, хотя, предположила Маргарет, страхи будут сниться ему в ночных кошмарах еще некоторое время. Но они справятся с этим, она и Дункан. Точно так же, как им придется привыкать к тому факту, что он навсегда останется незаконнорожденным ребенком — в отличие от братьев и сестер, которые могут у него появиться.
И в конечном итоге он научится справляться с жизненными проблемами сам.
Жизнь никогда не бывает совершенной.
Только любовь.
Глава 25
Бывают дни, настолько лишенные событий, что потом никто не может вспомнить ни единого эпизода. А бывают дни, настолько насыщенные событиями, что невозможно поверить, что все это могло уместиться в двадцать четыре часа.
Сегодняшний день, решил Дункан, относится ко второй категории.
К тому времени, когда все удалились на покой, он чувствовал себя полностью опустошенным, физически и эмоционально. И Мэгги тоже. Собственно, она весь вечер выглядела измученной. Ее сестра и его мать безуспешно пытались уговорить ее лечь пораньше.
И даже сейчас, хотя время близилось к полуночи, она еще не ложилась. И он тоже. Им надо было успокоиться. Они сидели на берегу реки, на том самом месте, где днем перед тем, как начались все волнения и суета, они устроили пикник.
Они сидели, прислонившись спинами к стволу дерева. В темноте медленно струилась река, волны слегка плескались о берег. Свежий ветерок шелестел листвой деревьев, давая приятную прохладу после жаркого дня. Вдалеке ухала сова.
Дункан чувствовал, как умиротворение проникает в его душу. В данный момент это значило больше, чем сон.
Тоби в безопасности. Они все в безопасности. Его родные и Мэгги знают всю правду, и, как это ни невероятно, никто из них не возмущен присутствием в его детской ребенка, хотя на самом деле Тоби не его сын, а плод немыслимых мерзостей. Его мать полна решимости быть его бабушкой, несмотря на факты. А его деду удалось выудить из кармана очередной шиллинг. Дункан чуть не опозорился, прослезившись, когда это случилось.
— Жаль, — сказала Маргарет, найдя в темноте его руку и сжав ее в своей ладони, — что теперь все думают, будто вы с миссис Тернер были любовниками еще до побега, и ты опять выглядишь негодяем во всей этой истории.
— Но они всегда так думали, — заметил Дункан. — В конце концов, с чего бы нам бежать, будь иначе? Ничего не изменилось. Это старые новости. Конечно, открытие, что незаконный союз принес плоды, вне всякого сомнения, возбудило общество, особенно когда казалось, что это сын Тернера. Но отказ Тернера от ребенка быстро положит конец всем разговорам. Скоро все будет забыто.
— Просто мне хотелось бы, — сказала она, — чтобы ты был наконец отомщен, чтобы люди знали правду.
— О Тоби? — уточнил Дункан, повернув к ней голову.
Маргарет ненадолго задумалась.
— О тебе, — ответила она. — Но нельзя рассказать одно, утаив другое, не так ли?
— Жизнь несовершенна, — отозвался он. — Это одна из истин, которую усваиваешь за тридцать лет жизни, Мэгги.
Она улыбнулась.
— Да, — сказала она. — Жизнь несовершенна. Ты собираешься скрывать от Тоби правду всю его жизнь, Дункан?
Он вздохнул:
— Нет. Все равно он ее узнает. Слишком много народу в курсе, и наверняка кто-нибудь решит, что неплохо бы просветить Тоби насчет обстоятельств его рождения. Я расскажу ему все, когда он будет достаточно взрослым, чтобы справиться с этим известием, и когда он будет достаточно уверен в нашей любви, чтобы это не отразилось на его психике. Как бы мы ни любили его, Мэгги, только он может прожить свою жизнь. Точно так же, как мы — свои.
— Выходит, счастливый конец бывает только в сказках? — задумчиво произнесла она.
— А ты бы хотела счастливого конца? — парировал Дункан. — Боюсь, жизнь стала бы невыносимо скучной. Давай лучше стремиться к счастью.
— К счастью? — переспросила Маргарет, повернувшись к нему лицом. — Когда все думают о тебе самое худшее?
— Не все, — возразил он. — Самые близкие и дорогие для меня люди знают, почему я так поступил в обоих случаях: пять лет назад и после смерти Лоры. Иногда приходится приносить жертвы, Мэгги. И иногда они приносят благословение, во много раз превосходящее вызванные ими страдания. Если бы я не сбежал с Лорой, вызвав грандиозный скандал, я бы не узнал и не полюбил Тоби. И я бы не встретил тебя. А если бы и встретил, то слишком поздно, будучи женатым на Кэролайн.
— Неужели это было бы так ужасно? — поинтересовалась она с нотками сомнения в голосе. — Не встретить меня, я хочу сказать?
— Да, — твердо ответил он. — Это было бы самое ужасное, что могло случиться со мной. Я упустил бы смысл жизни, причину моего существования. И главную любовь моей жизни. Конечно, я всегда любил и буду любить моих близких, но это не то. Без любви к женщине, без этого волшебства моя жизнь была бы неполной.
— О, — только и произнесла Маргарет.
— И это все, что ты можешь сказать? — улыбнулся Дункан, пройдясь костяшками пальцев по ее щеке.
— Ты любишь меня? — спросила она. — Правда? Любовь предала меня однажды, Дункан. Моя юность миновала, жизнь проходила мимо. Мне так отчаянно хотелось собрать те крохи, которые еще оставались, чтобы подарить кому-то покой и радость и получать самой удовольствие от жизни. Неужели вместо этого я обрела любовь? Рядом с которой все бледнеет?
— Я не могу ответить на этот вопрос, — сказал он, скользнув губами по ее лицу и обнаружив, что оно залито слезами. — А ты?
— Я говорю себе, — отозвалась Маргарет, — что я люблю тебя, потому что восхищаюсь мужеством, с которым ты прожил свою жизнь. А еще я говорю себе, что люблю тебя за то, что ты полностью и безоговорочно любишь беспомощного малыша. Я действительно люблю тебя за это. Но, Дункан, больше всего я люблю тебя, потому что ты живешь здесь. — Она похлопала ладонью по месту, где находилось ее сердце. — Потому что уверена: вся моя жизнь была прелюдией к тому, чтобы встретиться с тобой и познать радость, для которой я была создана.
