сказала она дрожащим голосом.
– Никки, клянусь тебе, я понятия не имел…
– То, что ты говоришь… все это ложь, – прервала она меня, качая головой.
Мне пришлось твердо стоять на своем после того, как Никки стала настаивать на том, что я лгал ей.
– Это правда, Николь… Все это правда, все данные зарегистрированы, это документально подтвержде…
– Мне все равно! – кричала девушка.
– Реальность никуда не денется только потому, что ты не хочешь ее принимать! Ты должна меня выслушать!
Она продолжала качать головой.
– Если то, что ты говоришь – правда, то ты… твоя семья, твои самолеты…
– Мой отец знал твоего, Никки, твой папа был одним из его главных клиентов. Он путешествовал с нашей компанией на протяжении многих лет.
– Пока его самолет не убил моего отца и мою маму.
Я молчал пару секунд, прежде чем ответить ей.
– Николь, думаю, это не просто авиакатастрофа. Уверен, есть еще очень много всего, о чем никто не знал, никто даже не знал о твоем существовании… Твой отец развелся со своей женой, когда его сыну было три года, возможно тогда он был с твоей мамой. Может, он не хотел предавать это огласке, чтобы защитить вас обеих… Твой отец был очень влиятельным человеком.
Никки посмотрела на меня как на незнакомца. Казалось, все, что мы создали за последние несколько недель, испарилось из ее взгляда. Больше не было ни доверия, ни привязанности, ни единства.
– Если то, что ты говоришь – правда… и эти пассажиры действительно были моей семьей… В таком случае, до чего же, наверное, тебе удобно говорить, что это не был несчастный случай, не так ли? Какая своевременная информация от владельца этой компании! Кстати, того самого, который уверял меня, что существует всего один шанс на миллион, что самолет потерпит крушение!
– Пожалуйста, – сказал я, подойдя к ней и взяв ее за руки. – Не думай так, Никки. Я не пытаюсь тебя обмануть или что-то оправдать, я лишь забочусь о тебе. Твой дядя Кадек сказал мне прекратить поиски, потому что мне это не понравится. Он знал, что я пытаюсь что-то выяснить, Николь!
– Мой дядя просто хочет, чтобы я была в безопасности!
– В безопасности от кого, Никки? – я наконец все понял. – Для тебя нет места безопаснее, чем тот маленький островок, на котором ты живешь. Разве тебя не удивляет, каким упрямым становится твой дядя, когда речь заходит о твоей безопасности? Ты никогда не задумывалась, почему он так настаивает на том, чтобы ты не путалась с иностранцами?
– Он не хочет, чтобы история с моей мамой повторилась.
– Вот именно! – кивнул я, потому что был полностью с этим согласен. – С чего бы тебе умирать из-за какого-то свидания с иностранцем? Другое дело, если бы тебе пришлось рискнуть своей жизнью ради чего-то, чего мы еще не знаем, или чего не можем понять.
– О чем ты? – неуверенно спросила она меня.
– Не могу ручаться за это, но, полагаю, твой дядя опасается за твою жизнь. Может, он почувствовал или понял, что авиакатастрофа была спровоцирована. Как и многие британцы, он, скорее всего, осознает, что кто-то хотел избавиться от твоего отца и его наследника. Возможно, этим кем-то является человек, который сейчас руководит фармацевтической компанией.
Выразив свои мысли словами, ко мне пришло осознание того, что, скорее всего, все это было недалеко от истины. Все встало на свои места.
– Кто управляет компанией? – спросила Никки.
– Брат твоего отца, Девон. Поскольку прямых наследников не было, империя перешла в его руки. Никки… – сказал я, всматриваясь в ее взгляд. – Ты понимаешь, к чему я клоню?
Она стояла неподвижно, когда я продолжил:
– Если то, что я выяснил – правда, и я готов поспорить на что угодно, что так и есть… Николь, ты была бы законной наследницей империи Лейтон, ты это понимаешь? Все было бы твоим.
– Не нужна мне никакая империя, Алекс.
Я видел страх в ее глазах, когда она осознала весь масштаб того, что только что узнала.
– Но она твоя, Никки!
– Я не хочу этого! – закричала она, злясь на меня, хотя в этом не было ни смысла, ни логики.
– За тебя говорит страх.
– Это не так.
Я посмотрел на нее, услышанное поразило меня.
– Ты боишься, с тобой всегда так. Ты позволяешь страху взять над собой верх и отступаешь.
– Не все должны быть такими храбрыми, как ты!
Я подошел к ней и дотронулся до ее плеч.
– Ты не можешь игнорировать это, Николь. Это очень серьезно. Если ты появишься как законная наследница Лейтонов, то начнется расследование, разве ты этого не понимаешь? Мы могли бы попытаться доказать факт крушения и добиться справедливости для твоих родителей.
Она снова и снова качала головой.
– Нет! – закричала Никки, отстранившись от меня. – Не желаю больше тебя слушать.
Я сделал шаг назад, разочаровавшись.
– Не смотри на меня так, Александр, ты не знаешь… Ты никогда не узнаешь, что значит потерять кого-то. Ты понятия не имеешь, каково это – потерять свою семью и лишиться возможности жить той жизнью, которой заслуживал…
Перед моими глазами как в кино стали проноситься образы того, что произошло два года назад.
– Николь, ты не единственная, кто страдает. Ты даже понятия не имеешь, что ты не одна такая, у кого забрали любимого человека…
Сказанное привлекло ее внимание, но я не собирался вдаваться в подробности. Ни к чему было поднимать тему, которая уже не имела никакого значения. Однако у ее истории мог быть другой конец.
На мгновение я перестал чувствовать себя тем человеком, которым был на острове и позволил настоящему Александру Леноксу вернуться оттуда, куда я посылал его последние несколько недель.
– Теперь у тебя есть два варианта, – сказал я, предельно серьезно смотря на девушку. – Быть храброй, сесть в самолет, найти ответы на вопросы, которые были у тебя на уме столько, сколько ты себя помнишь, и вернуть себе все, что по праву принадлежит тебе… или быть трусихой, вернуться на свой остров и так и продолжать жить с повязкой на своих прекрасных зеленых глазах.
Мы оба молчали, глядя друг на друга, не смея больше ничего сказать. Я изо всех сил ждал ответа, который хотел услышать. Никки боролась со всеми своими страхами в попытке выяснить, достаточно ли она сильна, чтобы выбрать правильный вариант. Спустя несколько минут молчания она наконец заговорила:
– Я выбираю быть трусихой.
Никки обошла меня, отошла и зашла в комнату, не сказав больше ни слова.
33. Никки
Его разочарованное выражение
