Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
желанием не выпускать ее из объятий до конца дня или же столько, сколько смогу. Но сейчас я должен в первую очередь позаботиться о другом.
Оставив Шарлотту стоять снаружи, я поворачиваюсь к сыну. Выражение его лица не до конца мне понятно. Я ожидал увидеть гнев и обиду, но все гораздо сложнее. Он задумчив и насторожен. А еще как будто не уверен.
– Пойдем, Бо, – окликаю его я, и он послушно идет за мной.
Я веду его на передний двор, где припаркована моя машина. Смутно помню, как впервые пришел к Шарлотте домой, чтобы отвезти ее на открытие клуба. Как же уверен я был тогда, что не позволю нашим отношениям выйти из-под контроля. Как же я был глуп, когда думал, что такое вообще возможно.
Отца Шарлотты нигде не видно, и слава богу. Хотя, наверное, если я хочу стать частью ее жизни, мне так или иначе придется иметь с ним дело. Как бы плохо он ни относился к ней, было бы несправедливо лишать ее родного отца лишь потому, что он мудак.
Глядя на Бо, я не могу представить, как их отец мог так легко уйти от них. Каким же бесчувственным чурбаном должен быть мужчина, чтобы бросить собственных детей? И все же… вот он я, собираюсь сказать сыну, что не намерен отказываться от Шарлотты лишь потому, что ему это, видите ли, не нравится.
Какое-то время мы молчим. Я подбираю слова. Лучший мужчина, чем я, сначала бы извинился, но я не могу заставить себя извиниться за любовь к Шарлотте. Мне нечего стыдиться.
Сын смотрит на меня, и я понимаю: он хочет что-то сказать, и тотчас внутренне напрягаюсь.
– Знаешь… она пыталась меня предупредить. Я знал, что ее отец мудак, но не слушал. Когда же он сказал это про тебя… я просто сорвался.
– Извини, что тебе пришлось это услышать. Но всегда найдутся люди, которые реагируют таким образом. Те, что смотрят на вещи иначе и отказываются открывать свой разум чему-то новому. Пусть меня лучше считают грешником и развратником, чем зашоренным ненавистником всего и вся.
Он кивает, неотрывно глядя мне в глаза.
– Ты действительно любишь ее? Это не просто…
– Да, – отвечаю я, перебивая его. – Я действительно ее люблю. И я никогда не хотел, чтобы все произошло таким образом. Да ты и сам это знаешь, ведь так?
– Да.
Я напрягаюсь, чтобы перейти к самой трудной части.
– И ты понимаешь, что я не перестану с ней встречаться? Я должен был сказать тебе это раньше. Мне не следовало вести себя так, будто для меня это ничего не значит, но я очень боялся потерять тебя снова.
Он сглатывает и смотрит себе под ноги, и до меня впервые доходит: мой сын уже взрослый мужчина. Он больше не ребенок, не тот долговязый подросток, которого я помню, и не малыш, который смотрел на меня так, будто это я повесил луну в небе. Бо такой же мужчина, как и я, и мне пора перестать воспринимать его как ребенка.
– И все равно я считаю, что это ненормально, – ворчит он, и я вынужден отвернуться, чтобы не расхохотаться. – И я не знаю, смогу ли я видеть вас вместе, по крайней мере, какое-то время. Но… похоже, она счастлива с тобой – куда счастливее, чем была со мной.
Я стараюсь не слишком радоваться, не давая облегчению вскружить мне голову, потому что это маленький шаг, но вместе с тем и большой, и этого более чем достаточно. Бо не орет на меня, не бросает в лицо оскорбления, не угрожает никогда больше со мной не разговаривать.
Поэтому я молчу, и он продолжает:
– Мне это очень не нравится… Я не собираюсь лгать и говорить, будто мне все равно.
– Ничего, как-нибудь переживу, – быстро отвечаю я.
– Но… спасибо, что заступился за нее.
– Конечно. А тебе спасибо, что заступился за меня, – отвечаю я с улыбкой.
Повисает неловкое молчание. Ощущение такое, будто прошли часы, прежде чем он наконец поднимает голову, чтобы встретиться со мной долгожданным взглядом. Он не уходит и не посылает меня куда подальше, и я понимаю: между нами все будет в порядке.
– Ты все еще не прочь выпить? – спрашиваю я, кивая в сторону машины.
Бо сжимает губы и кивает.
– Черт, да.
Я готов сесть в машину и уехать. К чему я не готов, так это к тому, что мой сын внезапно делает три шага, чтобы сократить расстояние между нами, и заключает меня в объятия. Как же мне хочется запомнить этот момент! И, черт возьми, я стараюсь. Сколько же времени прошло с тех пор, как он по-настоящему обнимал меня, и мне хочется, чтобы этот момент длился вечно.
Но так же внезапно он разжимает объятия и отстраняется.
– Хорошо, поехали. – Он забирается на пассажирское сиденье, а я остаюсь стоять как истукан.
Бо предстоит пройти долгий путь, и возможно, мы никогда не сойдемся во взглядах на клуб и на мои отношения с Шарлоттой, но он по-прежнему мой сын, и я не дам ему так легко уйти.
Правило 38:
Иногда слова не нужны
Чарли
Когда я вхожу в дом, сестра и мама сидят на диване. Вокруг носа и на щеках Софи красные пятна – явный признак того, что она плакала.
– Соф, прости, – говорю я, садясь на диван рядом с ней.
Всего час дня, а я уже как выжатый лимон. Мне еще столько нужно обдумать. Какой-то подонок рассказал моему отцу обо мне, когда я была в клубе. Мои родители оба знают про Эмерсона и клуб, про то, как меня продали с аукциона, – какое унижение! И – вишенка на торте – откуда ни возьмись объявляется Эмерсон Грант и во всеуслышание заявляет о своей любви ко мне. Трудно думать о других вещах, когда эта сцена раз за разом крутится в моей голове.
– Все в порядке, – бормочет сестра и кладет голову мне на плечо. – Надеюсь, ты не сердишься, что я позвонила Эмерсону.
Я поднимаю голову и удивленно смотрю на нее.
– Сержусь? Нет, конечно, нет. Ты поступила правильно.
– Ты видела, как он отшвырнул отца к стене? – спрашивает она, пряча улыбку, и зажимает губы пальцами.
Мы с мамой смеемся.
– Да, такое нужно было видеть, – говорит мама.
– Прости, что не сказала тебе… – добавляю я, в общем-то, для нее, поскольку Софи разобралась со всем сама.
Думаю, такие разговоры лучше вести наедине, но мне нравится, что мы не
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
