— Буду стараться изо всех сил, — ответила я. — На ней ведь все еще висит обвинение в вождении в нетрезвом виде.
— Она стала жертвой умышленного наезда, возможно, даже попытки убийства. Думаю, это заставит судью взглянуть на дело другими глазами. Кстати, хорошо бы, если б Люси, не дожидаясь решения суда, занялась работой на благо общества.
— У тебя есть какие-то предложения? — Я знала, что иначе он не стал бы заговаривать об этом.
— Собственно говоря, да. Не хотела бы она вернуться в ТИК? Мы ведь не знаем, что натворил Голт, проникнув в систему. Я собираюсь предложить директору Бюро использовать знания и навыки твоей племянницы, чтобы определить, как далеко Голт забрался и что еще можно спасти.
— Фрэнк, она будет в восторге, — сказала я, чувствуя переполняющую меня благодарность.
— Никто лучше ее не знает КАИН, — продолжал он. — У нее появится шанс полностью реабилитировать себя. Конечно, она не совершила намеренно ничего дурного — просто не разобралась, кому можно доверять, а кому нет.
— Я передам ей, — заверила я его.
От него я поехала в «Уиллард» и сняла там номер — я слишком устала и не горела желанием вернуться в Ричмонд. Больше всего на свете мне сейчас хотелось повидаться с Люси, провести с ней хотя бы пару часов, и я решила лететь в Ньюпорт. Она должна была знать, что ее доброе имя восстановлено, а будущее вновь безоблачно, и все благодаря сенатору Лорду.
Во мне поселилась уверенность, что теперь все будет замечательно. Мне не терпелось высказать Люси, как сильно я ее люблю. Смогу ли я подобрать слова, которые всегда давались мне так тяжело? Я привыкла запирать сердце на замок и боялась выпустить любовь на свободу, боялась потерять ее, как потеряла уже многих. Мои страхи нередко сбывались…
Из отеля я позвонила Дороти, но она не взяла трубку. Тогда я набрала номер матери.
— Откуда на этот раз? — спросила она под звук льющейся воды.
— Из Вашингтона, — ответила я. — Где Дороти?
— Она здесь, помогает мне с ужином. Мы готовим курицу с лимоном и салат. Кейти, видела бы ты наше лимонное дерево! А грейпфруты какие огромные! Я тут у раковины, латук промываю. Приехала бы в кои-то веки, хоть еды нормальной поела б. Посидели бы за столом как одна семья.
— Мне нужно поговорить с Дороти.
— Подожди секунду.
Послышался глухой стук — трубка обо что-то ударилась, потом к телефону подошла Дороти.
— Как фамилия лечащего врача Люси в «Эджхилле»? — без долгих предисловий спросила я. — Ей ведь уже, наверное, кого-нибудь назначили?
— Не важно. Люси там нет.
— Извини, что? — переспросила я. — Что ты сказала?
— Ей не понравилась программа, и она сказала, что не останется. Не могла же я ее заставить — она ведь уже взрослая. И в клинику ее отправили не по решению суда или там как-то.
— Что? — У меня просто не было слов. — Она с тобой? Она вернулась в Майами?
— Нет, — с потрясающим самообладанием заявила моя сестрица. — Она решила задержаться на какое-то время в Ньюпорте. Сказала, что в Ричмонд ей, видите ли, сейчас возвращаться небезопасно, или что-то в этом роде. Сюда приехать тоже не пожелала.
— Она одна в Ньюпорте с черепно-мозговой травмой и проблемами с алкоголем, а тебе наплевать?
— Кей, ты, как обычно, слишком бурно на все реагируешь.
— Где она остановилась?
— Понятия не имею. Сказала, что просто пошатается по округе.
— Дороти!
— Позволь мне напомнить тебе, что она моя дочь, а не твоя.
— И это самая большая трагедия в ее жизни!
— Да можешь ты, мать твою, хоть раз в жизни не совать свой нос, куда тебя не просят! — завизжала моя сестрица.
— Дороти! — раздался голос матери. — Не смей ругаться в моем доме!
— Слушай меня внимательно, — в холодном бешенстве проговорила я, подчеркивая каждое слово. — Если с Люси что-то случится, это будет полностью на твоей совести. Ты не просто ужасная мать. Так не поступила бы и последняя тварь. Мне очень жаль, что у меня такая сестра.
Я сбросила соединение, взяла телефонный справочник и принялась обзванивать авиакомпании. Найдя рейс до Провиденса, на который еще можно было успеть, я выскочила из номера и пронеслась через холл, не сбавляя скорости. Мне удивленно оборачивались вслед.
Швейцар поймал для меня такси. Шоферу я бросила, что заплачу вдвойне, если он доставит меня в аэропорт как можно быстрее, и тот погнал как сумасшедший. Я вбежала в терминал как раз, когда объявляли посадку. Я дошла до своего места и села, борясь с подступающими слезами. Выпив горячего чаю, я закрыла глаза. В Ньюпорте я никогда не бывала и сейчас даже не представляла, куда там отправиться.
Водитель такси в Провиденсе сообщил, что из-за снегопада дорога до Ньюпорта займет не меньше часа. За стеклом в потеках талой воды было видно только отвесное гранитное ограждение вдоль дороги, все в сквозных отверстиях. Ледяная корка на нем сочилась влагой. Крупные хлопья снега плавно опускались на ветровое стекло хрупкими белыми мотыльками. Если долго на них смотреть, начинала кружиться голова.
— Не могли бы вы посоветовать мне в Ньюпорте какой-нибудь отель? — спросила я водителя, говорившего с типичным род-айлендским акцентом.
— Да пожалуй что лучше «Марриотта» ничего и не придумать — и океан под боком, и до всяких ресторанов с магазинами рукой подать. Ну, еще разве что «Даблтри» на Гоат-Айленде.
— Давайте в «Марриотт».
— Как скажете, мэм. В «Марриотт» так в «Марриотт».
— А вы не знаете, если бы сюда, в Ньюпорт, приехала молодая девушка, какую работу ей стоило бы искать? Моя племянница — ей двадцать один — хотела бы пожить здесь какое-то время. — Обращаться с таким вопросом к совершенно незнакомому человеку было, конечно, глупо, но я просто не знала, что делать.
— Во-первых, сейчас приезжать я бы ей не советовал. Почитай, самый мертвый сезон.
— Ну а если она хочет именно сейчас? Скажем, каникулы у нее?
— Мм… — задумчиво промычал он. Дожидаясь ответа, я неотрывно смотрела на мерное движение дворников.
— Может, в ресторане? — осторожно предположила я.
— А, точно. В ресторанах куча молодежи работает. Тех, у воды которые. Деньги хорошие — в Ньюпорте сейчас все на туристах держится. Вы не слушайте, если вам кто скажет, что на рыбе. Сейчас на любой посудине дай Бог на одну десятую трюм заполнить, и то хорошо.
Он продолжал говорить, а я думала о Люси, пыталась проникнуть в ее мысли, рассуждать, как она, дотянуться до ее разума. Я не переставала молиться про себя, сдерживая слезы и отгоняя терзавшие меня страхи. Еще одной утраты мне не перенести. Только не Люси. Этот удар станет для меня последним. Я не переживу.
