И он придумал.
– Неужто Карачун злозвонный? – задохнулась в ужасе, схватившись руками за грудь, Снегурочка.
– Он, окаянный! – всплеснула ответно руками Ягодинка. – Карачун – прямое порождение Чернобога, его фантом, его суть. Он сотворил его специально, дабы иметь возможность выбираться в светлый мир Яви. Правда, ненадолго, раз в году и примерно на неделю, от кануна зимнего солнцестояния до Нового года, и все. Вот, эту неделю он бродит по земле, свои порядки устанавливает. Морозы в эти дни лютуют, вьюги да снежные бураны не прекращаются, а солнце на небо почти не кажется... Такое все. Лед и стужа. Но в прежние времена перед Новым годом он неизменно возвращался в свои чертоги. В Чернобожьи чертоги. Мороз Иванович за этим неизменно следил.
А в этом годе Карачун здесь задержался. И понятно почему.
– Почему?
– Да потому, что удалось ему каким-то образом верх над Морозом Ивановичем взять! Мы, кстати, даже знаем, каким образом, и кто ему в том помог. Вот и некому теперь Карачуна поганой метлой обратно в Навь прогнать! Сама видишь, у нас луна с неба не уходит, а солнце не показывается. Хотя нам и так хорошо, но все же. Пусть бы все было, как должно быть. Как заведено.
Ягодина Ниевна рукой показала кикиморке молодой, чтобы принесли ей испить чего-нибудь. Ей и поднесли тут же чару на серебряном подносе. Она ту чару немедленно в себя опрокинула, горло промочить. Задумалась после, глядя в потолок остановившимися глазами да губами жуя.
– Неплохо, – кивнула замершей подле нее подавальщице. – Вполне сбитень уварился. Можно ложку меда еще добавить.
Кикиморка вспыхнула улыбкой и, радостная, убежала на кухню.
– Теперь насчет холодного огня, – продолжила мамаша Фи. Она, судя по всему, была в «Корчмее» главным и непререкаемым источником информации. Да и то, кто бы мог с ней сравниться в знании жизни? – Холодный огонь, это, вишь ты, свойство, которым наделил Карачуна Чернобог. То есть, по сути, это умение самого Чернобога, и прежде никогда он им никому не угрожал. А теперь грозит! Значит, вывод делаем, что решил Чернобог через Карачуна утвердиться здесь, у нас, заняв место Мороза Ивановича. А для этого ему придется навсегда с ним покончить. Что и можно сделать единственно с помощью холодного огня.
– Так что же это?! – не выдержав, вскричала Снегурочка. – Что за напасть такая?!
– Что это?! – в один голос вскричали все остальные. – Не томи, Яга! Говори уже!
– Я и сама его не видала, – вздохнув, созналась, наконец, мамаша Фи. – И хвала богам! И не хочу. Я и не слышала бы про него, ежели б в свое время не работала на том берегу Пучай-реки. Так вот, сказано мне было, не назову, кем, что холодный огонь, это свечение, которое иногда может испускать с рук своих сам Чернобог. Ну, и через него, соответственно, Карачун. В этом холодном свечении, в этом ледяном огне выгорает напрочь любое волшебство. И, если опалить этим огнем, скажем, посох Деда Мороза, он навсегда потеряет свою волшебную силу. А это значит, что Мороз Иванович никогда не станет прежним и нашим любимым Дедом Морозом. Без волшебства Деда Мороза просто нет. Не бывает. Поэтому...
Ягодина Ниевна замолчала. В наступившей тишине постепенно стало слышно, как она настукивает в задумчивости ногтями по столу.
– Я думаю, – закончила она свой сказ, – что Чернобог принял решение. Неправильное решение, неправомерное, нарушающее равновесие мира. А теперь, через Карачуна, собирается его воплотить. Нам надо ему помешать!
– Ну а я?! Я зачем ему нужна? – вскричала в отчаянии Снегурочка.
– В принципе, он мог бы обойтись и без тебя – я так думаю. Но Деда Мороза без Снегурки, без тебя, то есть, уже никто не мыслит, вот он, должно быть, и решил, что с тобой, с твоей помощью ему легче будет сойти за своего. А тех, кто его не знает, просто обмануть.
– Вот уж нет! Никогда! В этом обмане я ему не помощница! – кричала Снегурочка. – И вообще не помощница. Ни в чем!
– Погоди, погоди, – улагодил ее леший. – Время еще есть, подумаем…
– Да что годить-то, что годить? Итить надо! Бегом итить!
– Итить, так итить, – согласилась со Снегурочкой мамаша Фи. – Только тогда уже всем итить, народным ополчением. Оставим здесь кого-то за огнем следить, а остальные все пойдем. Он, злодей этот, может, если ораву такую увидит, передумает. Или испугается, со всеми сразу связываться. А, может, еще какой случай подвернется – там, на месте посмотрим!
– Эх! – взмолилась девица Снегуронька. – Как же Бармалея нам не хватает! Мне не хватает!
А Бармалей тем временем в приемных Палатах Нави от Мары-Маревны последний инструктаж принимал.
Но перед тем отослала хозяйка Нави и властительница судеб прислужника своего Тугарина Змеевича в дозор.
– Поди, – сказала она ему, – посмотри, чтобы никого постороннего или слишком любопытного в округе не случилось.
– Да кто ж здесь посторонний случиться может? – удивился Тугарин.
– Ты первый, Тугарин, ты первый, – отвечала ему Мара. – Давай-ка, уноси уши свои басурманские отсюда и вплоть до Стеклянного моста через реку Забвения. Постой на нем, послушай, о чем вода шепчет. Может, что о себе новое узнаешь.
– Вижу, не доверяет мне моя Махтес! Обидно, слушай! – насупился половец.
– Я тебя оберегаю, батыр. А то ты парень горячий, сболтнешь чего лишнего, да не тому, кому следует, вот головы и лишишься. Тебе оно надо? Иди, иди от греха подальше. Кстати, про парня этого забудь. Что видел его – забудь. Имя его сотри из памяти, и все слова его из головы выкинь. Не было, не знаешь! Уяснил? Все, теперь ступай, ступай!
Едва Тугарин, ругаясь и плюясь ядом, удалился, Бармалей спросил у хозяйки навской:
– Зачем ты, владычица, держишь его подле себя?
– А кого? – вопросом ответила она. – Он хоть и басурманин, зато не глуп и забавен. Да и стать у него подходящая. А если знать толк в экзотике, и иметь к ней склонность, так и совсем даже ничего. Пусть пока будет, пусть послужит мне еще. Все равно, никого другого и близко нет. Ладно, пошли в палаты. Дальше там
