и ноги. Маккенна Джонс покидает Crack Bikini…
Всё время в студии звукозаписи я наблюдаю, как он изливает душу в двух синглах, которые хочет оставить после себя. Из уголков глаз уже готовы пролиться слёзы. Я пыталась переписываться со своими подругами, хотела сообщить им, что возвращаюсь домой и что…
Я переезжаю жить к Маккенне Джонсу.
Брук и Мелани чуть не взорвали мой сотовый. Пока Маккенна записывал песни, близнецы стояли рядом со мной. Я чувствовала, что они были и счастливы, и печальны, но грустили, в основном, за себя, а радовались за нас.
— Этот парень всегда был к тебе неравнодушен, — уверяет Лекс.
Джакс тычет большим пальцем в сторону своего брата.
— Точно.
Улыбаюсь с дрожащей улыбкой. Ну что тут сказать? Прощания — штука неприятная, и такое в моей жизни случается первый раз. Я не прощалась с Маккенной, когда он ушёл. Не попрощалась со своим отцом. И не было прощания с дочерью. Это моё первое прощание, и оно потрясающее.
— Я к нему тоже. И, ребята, — добавляю я, мой голос срывается, когда я наконец признаю, — с этого момента считайте меня своей фанаткой номер один.
— О-о-о, мы ей нравимся, Джакс! — восклицает Лекс, прежде чем они оба бросаются ко мне. Мы обнимаемся, и когда они начинают дурачиться и сжимать мою задницу, Маккенна быстро выходит, чтобы оттащить их от меня.
— Отвалите, придурки.
Именно тогда Лекс поворачивается к нему.
— Ты уверен, брат?..
И я достаточно хорошо знаю Маккенну, чтобы понимать, что, каким бы трудным ни было это решение, он в нём абсолютно уверен.
ЭПИЛОГ
Пандора
Сиэтл становится совершенно другим, когда меняешь объектив, через который на него смотришь. В один из дней это место, где тебе разобьют сердце. Место, где чувствуешь себя одинокой, даже когда мимо проезжают тысячи людей. Иногда это самый дождливый, самый депрессивный город в мире. А в другой раз это место, где ты хочешь прожить остаток своей жизни. Потому что здесь у тебя твоя маленькая кузина, твои друзья, твоя работа и твой парень.
Твой парень.
Я что, только что вздохнула?
Я. Вздыхаю.
Ухмыляюсь.
Счастлива, полна надежд, научилась прощать.
Как всё это могло произойти за несколько месяцев?
Теперь по опыту своей жизни я знаю, что нужна всего лишь секунда, чтобы себя переломить. Со временем, понадобится некоторое усилие и займёт немного больше времени, но ты сможешь это сделать. Есть что-то в том, что кто-то знает твою самую глубокую, мрачную тайну и продолжает любить тебя несмотря на то, что ты сделал, и это даёт тебе надежду. Заставляет хотеть стать лучше. И никогда больше не разочаровывать себя и других.
Есть также что-то в том, чтобы научиться прощать…
Как других, так и саму себя.
Теперь я чувствую себя по-другому. Я чувствую это каждое утро, когда просыпаюсь. Предвкушение нового дня. Жизнь больше не отстой. Люди не отстой — ладно, не все.
В первую неделю после нашего возвращения в Сиэтл мы с Кенной нашли квартиру недалеко от того места, где собираемся открыть рок-бар.
Этот идиот хочет назвать его «Пинк», розовый, и все мои друзья — Мел, Брук и Кайл — категорически это одобряют. Я разработала дизайн бара в своих фирменных серебристо-чёрных тонах. И теперь, когда мы стали владельцами будущего заведения, днём я занимаюсь этим, пока Маккенна находится в студии, которую купил тремя этажами выше.
Он нанял пару групп, которые будут играть в баре в течение недели. И, более того, в качестве особого одолжения, на открытии выступят Джакс, Лекс и Crack Bikini.
Эти два болвана всё время звонят. Пытаются уговорить Кенну вернуться в группу. А он смеётся и подшучивает над ними, говорит: «Чёрт возьми, нет» и «Отвали». Сейчас он работает над новым альбомом под названием «Кости». Я без ума от этих песен. Они такие искренние, непохожие на те, что он создавал во время работы с Crack Bikini. Более острые. Более откровенные.
По вечерам он водит меня куда-нибудь, независимо от того, протестую я, что устала, или нет. Он охотник — ещё одна волчья чёрта.
По выходным мы приглашаем в гости Магнолию. Ей нравится проводить время с нами. Даже моя мама пытается загладить свою вину, так что, несмотря на то, что ей не нравится, когда я беру Мэг на выходные, она позволяет нам это делать. Её способ попытаться помириться с Маккенной.
Я до сих пор помню, как они встретились в первый раз — Мэг и Кенна.
Мама подвезла её. Мы заранее договорились о визите, так что ждали Магнолию. Я позвонила в вестибюль, чтобы её пропустили, и вот — дверь квартиры распахивается, и появляется Магнолия. И спрашивает с горящими от любопытства глазами: «Пан, Пан, кто он?»
Она обвилась вокруг меня, как кошка, а я прижала её к себе. Кенна отложил гитару, на которой играл, и направился к нам с улыбкой, которая, как я помню, показалась мне трогательно очаровательной.
Я заметила, что она изучает его.
И я заметила, что он изучает её.
— Пандора, ты собираешься впустить нашу гостью внутрь или нет? — спросил он меня, заинтригованный.
— Кто ты? — спросила она в ответ, нахмурившись.
— А кто ты? — выпалил он, приподняв одну бровь и обойдя меня, чтобы закрыть за нами дверь.
— Я Магдалина, — сказала она.
— Магнолия, — поправила я, смеясь.
Он улыбнулся, глядя на неё сверху вниз, пока она сама его рассматривала.
— Супер Майк, поздоровайся с моим парнем Маккенной, — сказала я, слегка подталкивая её вперёд.
— Что она означает? — продолжила Мэг, интересуясь татуировкой на предплечье Кенны. — Почему ты носишь браслеты? Тебе нравятся мальчики?
— Мэг, — рассмеялась я, провожая её на кухню. — Пойдём, мы готовим домашнюю пиццу.
Маккенна пристально посмотрел на меня поверх пакета с посыпкой из моцареллы.
— Она?..
— Немного старше нашей… эм, да.
Пару мгновений мы погрустили, затем он подошёл ко мне сзади, взял мою руку и положил её поверх пяти китайских символов на своём предплечье, прошептав мне на ухо:
— Они означают «Я живу для тебя».
— Что?
Маккенна рассмеялся и направился к Магнолии, чтобы помочь разложить кусочки пепперони.
— Я не собираюсь это повторять. Я был пьян, и у меня на уме было только одно.
— Я?
— Точно. Татуировка — не самая лучшая вещь, которая помогла бы мне забыть тебя, — пробормотал он.
— Но ты носил её с гордостью?
— Только потому, что это правда.
За месяц до премьеры мы услышали, что трейлер фильма становится широко популярен благодаря тому, что в нём я бросаюсь
