результаты поражали воображение самых закоренелых скептиков. Еще ни одному народу и ни одной идее не удалось сделать то, что свершилось тогда в Советской России.
Разгадку этого невероятного феномена можно найти не у апологетов социализма и Сталина, а у их противников, в частности, у конкретного капиталиста, председателя правления британского банка «Юнайтед доминион» Гиббсона Джарви.
В октябре 1932 года он посетил СССР, перед ним были открыты многие двери. И он не через замочную скважину, а воочию мог увидеть все то, что происходило в СССР. По возвращении в Англию Джарви поделился своим впечатлениями в прессе. Они заслуживают того, чтобы привести их:
«…Я хочу разъяснить, что я не коммунист и не большевик, я — определенный капиталист и индивидуалист… Россия движется вперед, в то время, как слишком много наших заводов бездействует и примерно 3 млн нашего народа ищут в отчаянии работы. Пятилетку высмеивали и предсказывали провал. Но вы можете считать несомненным, что в условиях пятилетнего плана сделано больше, чем намечалось… Не пытайтесь недооценивать русских планов и не делайте ошибки, надеясь, что Советское правительство может провалиться… Сегодняшняя Россия — страна с душой и идеалом. Россия — страна удивительной активности… Быть может, самое главное, важное — в том, что вся молодежь и рабочие в России имеют одну вещь, которой, к сожалению, недостает сегодня в капиталистических странах, а именно — надежду» (История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 годов. Т. 1. С. 55. М., 1963).
Джарви — до мозга костей капиталист, но которому не откажешь в уме и прагматизме, увидел главный стержень советской России — новый дух нации и мобилизационный характер экономики. Именно «вся молодежь и рабочие», воспитанные в любви к Отечеству и свято верящие в идеи социализма, в час тяжких испытаний 1941–1945 годов спасли страну от порабощения и уничтожения.
Подтверждение тому можно найти и в воспоминаниях Павла Анатольевича. В частности, он писал:
«…Мое восприятие событий того времени (революции. — Примеч. авт.) можно считать типичным для семей с низким достатком, которым нечего было терять. Вполне естественно, я всей душой поверил, прочтя «Азбуку революции», что общественная собственность будет означать построение справедливого общества, где все будут равны, а страной будут управлять представители крестьянства и рабочего класса в интересах простых людей, а не помещиков и капиталистов» (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. С. 16).
Оказавшись в полной изоляции, в кольце врагов, власть большевиков не капитулировала перед ними, так как опиралась на доверие и поддержку подавляющей части населения. Рабочие, крестьяне и значительная часть интеллигенции видели в ней свою кровную власть. Она вместе с ними воплощала в жизнь мечту-надежду о справедливом обществе с равными возможностями для всех. Она пробудила дремавшую в народе колоссальную созидательную и творческую энергию. И он — народ — совершил невозможное, нашел в себе силы киркой и лопатой поднять страну из ужасающей восьмилетней разрухи после Первой мировой и братоубийственной Гражданской войны. Своим самоотверженным трудом он опроверг все пессимистические прогнозы ненавистников советской власти, отводивших ей не более нескольких лет. Она утвердилась на гигантской территории всерьез и надолго. То, что за двадцать с небольшим лет совершили наши деды, отцы и матери, иначе, как историческим подвигом не назовешь
Таков был феномен того времени и таков был феномен той советской власти. Пережив чудовищные репрессии и одновременно добившись невиданных успехов в экономике и духовной сфере, страна в раздвоенном состоянии подходила к своему главному испытанию — Великой Отечественной войне. Ее грозные всполохи все более отчетливо вспыхивали как на восточных, так и на западных границах. Угрозу грядущей агрессии фашистской Германии и ее сателлитов усиливал раскол в международном коммунистическом движении. Идеолог глобальной всемирной революции Троцкий и его окружение, ослепленные ненавистью к Сталину и опираясь на финансовую поддержку магнатов из США, готовы были на все, даже на союз с дьяволом ради того, чтобы сокрушить его и разрушить модель «сталинского социализма».
В Кремле отдавили себе в этом отчет. Уничтожив так называемую «пятую колону», в чем Сталин был убежден, он сосредоточился на подготовке страны к войне с Германией и Японией. В ее неизбежности у него не существовало ни малейших сомнений. Позже он рассказал об этом при личной встрече с премьер-министром Великобритании У. Черчиллем. Она имела место в Москве и проходила с 12 по 17 августа 1942 года. Как вспоминал Черчилль, в разговоре с ним Сталин прямо заявлял:
«…Мне не нужно было никаких предупреждений. Я знал, что война начнется, но я думал, что мне удастся выиграть еще месяцев шесть или около этого» (Черчилль У. Вторая мировая война. Кн. 2. Т. 4. С. 522).
Как искушенный политик, Сталин почувствовал эту угрозу гораздо раньше, когда в Германии к власти пришли нацисты во главе с Гитлером. О неизбежности военного столкновения он впервые открыто сказал 21 мая 1937 года на закрытом совещании руководства наркоматов НКВД и обороны. Сталин обращал их внимание на то, что:
«…Необходимо полностью учесть урок сотрудничества с немцами. Рапполо, тесные взаимоотношения создают иллюзию дружбы. Немцы же, оставаясь нашими врагами, лезли к нам и насадили свою сеть» (Смерш. Исторические очерки и архивные документы. С. 13).
При этом Сталин и не подозревал, что в тени двух «империалистических хищников» таился третий еще более коварный.
Часть 6
«Drang nach оsten»
Во второй половине апреля 1939 года британское правительство подбросило советскому руководству затравку — проект Декларации, который определял бы меры по обеспечению мира и европейской безопасности. Одно из ее положений гласило:
«…В случае акта агрессии против какого-либо европейского соседа Советского Союза, который бы оказывал сопротивление, можно будет рассчитывать на помощь Советского правительства, если она будет желательна, каковая помощь будет оказана путем, который будет найден более удобным» (АВП. Дело англо-франко-советских переговоров 1939 г. Ф. 069. Оп. 23. Д. 1. П. 66. Л. 33).
При этом британская сторона не брала на себя каких-либо встречных обязательств и, видимо, не намеривалась. 28 марта 1939 года министр иностранных дел Великобритании Э. Галифакс через своего посла в Вашингтоне конфиденциально информировал госдеп США об истинной позиции британского правительства на предстоящих переговорах с Советским Союзом. Она сводилась к тому, что:
«…Англия, приступая к переговорам с СССР, не намерена устанавливать с ним действительное сотрудничество» (Документы британского МИДа 1919–1939 гг. 3‐е издание. Т. 5 С. 649).
Что касается позиции правительства Польши, вокруг которой ломалось столько копий, то она нашла отражение в телеграмме ее министра иностранных дел Ю. Бека, адресованной 14 мая 1939 года послу в Лондоне Э. Рачинскому. В частности, он
