class="p1">И они впятером дружной толпой выкатились в коридор.
Глава 19
I
25 июня 2020 года, г. Москва, улицы столицы.
Как и говорил Михайлов, служебный ЗиЛ Афанасьева стоял неподалеку от центрального входа. И действительно, Кондратьич кемарил удобно пристроив свою седую голову на руль. Верховный, подойдя со стороны водителя, слегка побарабанил пальцами по боковому стеклу. Кондратьич вскинулся, как будто и не дремал. Нажатием кнопки быстро разблокировал закрытые двери, пропуская пассажиров. Пока адъютант бегал к начальнику колонны сопровождения договариваться о маршруте передвижения, остальные рассаживались, согласно уже принятому обычаю. Вальронд умащивал свое крупное тело рядом с водителем, Афанасьев с Рудовым уселись на задние сиденья, Юрьев сел к ним лицом.
— Куды прикажете везть, ваше сясество?! — излишне ерничая и коверкая язык, поинтересовался Кондратьич.
— Надо говорить не сясество, а ваше анпираторство! Забыл что ли?! — в той же манере поправил его Рудов.
— На Большую Дмитровку, в Колонный Зал, на панихиду, — не принимая шутливого тона, серьезно ответил Афанасьев. Ему почему-то было неловко перед Юрьевым за поведение своего ближайшего окружения. Но к счастью, Борис Иванович, погруженный в свои мысли, кажется, даже не заметил этого словоблудия. А тут уже и запыхавшийся Михайлов со смешно оттопыренным карманом с Большой Государственной печатью ввалился в салон и деловито уселся рядом Юрьевым, отдавая приказ на ходу:
— Трогай по малу, Кондратьич!
— Я, тя, щас самого трону за хохотальные места, — беззлобно огрызнулся на распорядительного адъютанта водитель.
Тем не менее, все же тронулись вслед за БТРом выбрасывающим на ходу черную копоть из выхлопной трубы. Расправив плечи и поудобнее откинувшись на спинку сиденья, Афанасьев, как бы продолжая прерванный в кабинете разговор начал:
— Я, Борис Иваныч, рискну нарушить уединение ваших мыслей, а поэтому возьму на себя смелость продолжить наше обсуждение касательно будущего Кабинета министров.
— Да-да, Валерий Васильевич, — в тон ему ответил Юрьев. — Я готов к обсуждению.
— В любом правительстве, пост министра финансов занимает ключевое положение, вы это прекрасно понимаете. Зная ваши непростые взаимоотношения с прежним министром, вы ведь наверняка держите в голове какую-нибудь кандидатуру, которая могла бы не только пользоваться авторитетом в деловых и финансовых кругах, но и не входила бы в явное противоречие с вашими устремлениями?
— Да, Валерий Васильевич, на такой пост, безусловно, нужна такая кандидатура, которая бы при достаточном профессионализме пользовалась бы авторитетом у коллег и при этом была бы незапятнанная ни в каких сомнительных махинациях прежнего руководства. А еще он должен быть не просто хорошим бухгалтером, как тот же самый Антоша, но еще и иметь навыки общения с международными финансовыми структурами, — как бы рассуждая вслух, перечислял достоинства будущего распорядителя денежными средствами Юрьев.
— То есть, я так понимаю, что эта фигура должна быть откуда-то со стороны, а не из недр самого министерства?
— Совершенно верно, — закивал Юрьев.
— И у вас уже имеется кто-нибудь на примете?
— Если брать навскидку, то всеми этими качествами обладает только один человек, который приходит мне в голову.
— Ну-ну, продолжайте-продолжайте, я весь — внимание, — подбодрил его Верховный.
— Я полагаю, что Сергей Юрьевич Глазырев очень подходит к этой должности. Авторитетом у коллег он пользуется, да и опыт работы на прежних постах, говорит в его пользу.
— Глазычев, хмм… — задумался на некоторое время Афанасьев. — Я имел с ним шапочное знакомство, в его бытность советника Президента по экономической составляющей евразийской интеграции, в роли которого он, насколько я помню, продержался недолго.
— Да. Человек он, прямо скажем, не очень уживчивый, — согласился Юрьев. — Но эта черта его характера может быть как минусом, так и плюсом.
— Хотите сказать, что он режет правду-матку в глаза, не цепляясь за должности?
— И это тоже.
— А что еще?
— Не задерживаясь подолгу на постах, он вряд ли успел обрасти связями и сомнительными схемами для личного обогащения.
— Да, — мрачно согласился Афанасьев, — для того, чтобы начать хапать, нужно сначала, как следует оглядеться, приноровиться и укорениться. Вы, Борис Иваныч, с ним контактировали не в пример больше моего. Расскажите-ка поподробнее о нем. Все, что знаете. Плохое и хорошее. За то время пока мы доберемся до места, я думаю, что вы успеете дать нам его жизнеописательный портрет.
— Хорошо. Попробую вкратце и о чем помню, — кивнул, соглашаясь, Юрьев. — Ну, про то, что он профессор, академик и бывший советник Президента, вы и так знаете, поэтому эту часть подробностей жизни — опустим.
— Да. Только самую суть.
— Он хоть и родился на Украине, однако, всю сознательную жизнь прожил в России и кстати, очень переживал, что в 14-м мы не дошли до Киева.
— Мы теперь все об этом переживаем, — будто старый ворон, каркнул, молчавший до сих пор Рудов. — Ладно, молчу-молчу, продолжайте, пожалуйста.
— С начала 90-х входил в группу младореформаторов — Гайдара, Курдина, Чайбуса и Игнатова, — при упоминании этих одиозных фамилий Афанасьев скривил лицо, будто объелся клюквенного варенья, но промолчал, давая собеседнику продолжить рассказ. — Потом по приглашению Петра Авена, который был тогда председателем комитета по внешнеэкономическим связям при Министерстве иностранных дел РСФСР, стал его заместителем.
— Авен, это та гнида, что рулит «Альфа-банком» из Риги? — поднял бровь Афанасьев.
— Он, самый. Но долго в заместителях не засиделся и уже в 93-м перебрался в кресло министра внешних экономических связей РФ. Был депутатом Госдумы нескольких созывов, причем избирался всегда не по партийным спискам, а по одномандатным округам, что безусловно характеризует его как бойца, — продолжил Юрьев повествование. — К началу нулевых он окончательно разорвал связь с реформаторами западного толка и перебрался на патриотическую платформу, примкнув к депутатской группе «Родина», которую фактически и создал, но совершил при том фатальную ошибку, стакнувшись с Рогожиным, который его потом и выжил из думской фракции.
Тут Афанасьев сделал останавливающий жест рукой и обратился к Михайлову:
— Борисыч, черкни где-нибудь себе в блокноте, чтобы потом напомнить мне о срочном вызове руководства «Роскосмоса» для отчета по расходованию средств, отпущенных на строительство космодрома «Восточный», а то они что-то там затихарились, как я погляжу.
Михайлов тут же, прямо на коленке, принялся черкать авторучкой в блокноте распоряжение Верховного. «Пруссак» одобрительно кхекнул и заулыбался зловеще и загадочно.
— Извините, Борис Иваныч, что прервал. Я уже в таком возрасте, что если сразу не обратишь внимание на что-то, то потом можешь запросто об этом и подзабыть. А вы, продолжайте.
— В Думе был членом комитета по бюджету и налогам, — опять продолжил Борис Иванович. — С 2008-го занимал пост заместителя секретаря Евразийского экономического сообщества, а годом позже стал Ответственным
