Солдат развязал веревку, на которой висел его детский амулет, и прицепил рядом с ним находку – в ней имелось необходимое для этого отверстие. Отчего-то Кетуку казалось, что изображенный на старинном амулете богочеловек должен помочь ему пройти через все опасности дикой жизни.
Увидев долгожданного «паука», что бесшумно проскользнул в пещеру, Кетук приготовился к появлению солдат Кумари под командой десятника или даже самого бога. Но ни голосов, ни шагов он не услышал, а потому в порядочном удивлении вскочил и встретил безголового божка лицом к «лицу».
– Что-то случилось? – промямлил он. – Я чуть не умер от голода!
Действие травки мунья уже закончилось, и живот у него буквально корежило спазмами. Брюхо «паука» с негромким шелестом раскрылось, и перед глазами изумленного солдата предстало содержимое выдвижного ящика. Рядом с резаком в нем лежало пять маисовых початков, два небольших мешка, ворох лепешек, связка листьев коки, прессованная известь и крупная серебристая рыба, еще шевелящая хвостом. Проткнутая насквозь, она измазала остальную пищу и оружие белесой слизью и кровью.
Поля были давно убраны, «пауку» наверняка пришлось тайком пробираться в окраинные домишки какого-нибудь селения – рядом имелось такое. Или на военный склад проник, судя по связке коки? Пожалуй, добытчик побывал в нескольких местах…
– Вода, – приказал Кетук и протянул побитый кувшин.
Божок схватил посуду двумя передними лапами, поместил куда-то под брюхо, и раздалось громкое журчание. Кетук расхохотался, но быстро замолк, остановленный болью в животе. Разумеется, в кувшине, который вернул «паук» новому хозяину, была обыкновенная речная вода. После того как солдат напился, ее как раз хватило, чтобы закрыть всю рыбину, порезанную на несколько кусков, и три горсти крупы киноа.
Восьминогий помощник сбегал по приказу за хворостом и принес его целую гору, прямо на спине.
Воодушевленный успехом безголового божка, Кетук отрезал и выбросил от рыбины голову и выковырял кишки, на что раньше ни за что бы не решился.
– Почему ты все время молчишь? – спросил он, когда утвердил посуду на огне и принялся медленно жевать второй початок. Из наставлений командиров он знал, что жадно наедаться сразу после голодного дня не стоит, чтобы пища зря не пропала. – Боги лишили тебя языка за болтливость? Рассказал бы хоть, где ты добыл такой отличный ужин.
Но безголовый молчал, только помаргивал синим огоньком на боку. Тогда Кетук протянул руку и нашарил у него в ящике, среди лепешек, оружие богов. Вынимал его он осторожно, словно смертельно ядовитую и живую змею.
Это был тяжелый и очень странный предмет красно-желтого цвета, который удобно лег в ладонь. Именно так держал его Алекос, когда резал скалы. Стараясь не направлять его смертоносное острие ни на «паука», ни тем более на костер, Кетук приблизил вожделенный резак к огню и всмотрелся в него.
– Неужели?.. – пробормотал он.
Оружие почему-то напомнило воину золотые фигуры людей и богов, что он не раз видел вблизи, когда патрулировал во двориках Храмов. Такая же шероховатая, в тонкой сетке сточенных неровностей поверхность, те же крошечные темные пятна и углубления, куда не дотянулся точильный камень мастера.
Это было невозможно, непостижимо! Ничто в резаке не говорило о том, что это подлинное оружие богов, с легкостью кромсающее вековой камень.
– Алекос резал силой мысли! – вырвалось у солдата. – Или острый луч шел у него из пальцев. А этот предмет он держал просто так, чтобы мы видели его оружие и боялись его! Нет, постой-ка…
Оказавшись в вынужденном одиночестве, Кетук приобрел свойство рассуждать вслух. Наверное, стены этого древнего рудника не раз слышали, как отшельники беседуют сами с собой, лишь бы только слышать человеческую речь. Подумав об этом, молодой солдат хмыкнул и вновь уставился на резак.
Пока вода с рыбой не вскипела, он безуспешно пытался, направив оружие на валун, добиться хоть какого-нибудь видимого результата. Все было тщетно – камень не поддавался, на что только воин ни нажимал. У него в руках оказался обыкновенный, правда мастерски отлитый, кусок меди!
– Великие боги, – наконец вздохнул Кетук, и ему в голову пришла новая мысль. – Может, у Алекоса есть настоящий резак, а эту штуку он специально давал «пауку»? Он боится людей? Не верит своему божку?
Все это были только предположения, и Кетук скоро устал от напряженных раздумий. Тем более и уха подоспела, так что он выбросил вопросы из головы и накинулся на роскошную трапезу. Такой вкусной похлебки он не пробовал даже дома. С помощью плоской щепки он вытаскивал из кувшина куски рыбы и едва проваренную крупу, потом торопливо дул на пищу и, все равно обжигаясь, кидал ее в рот.
В остатки взвара солдат засыпал горсть муньи и в изнеможении улегся на песке. Жизнь была уже не так плоха, как он опасался. Конечно, что случится завтра или даже ночью, предугадать невозможно, однако с таким ушлым помощником голодная смерть беглецу не грозила.
После того как выпил отвар муньи, Кетук вспомнил о горячем источнике, что находился на небольшом расстоянии от этого заброшенного рудника. Один раз с ребятами они добирались до него, но дорога среди скал, ведущая сначала вверх, а потом вниз, была слишком трудна. И вода к тому же пахла словно тухлые яйца. Купание в ней, короче, было сомнительным удовольствием – но сейчас Кетук решил, что ему стоит отмыться после вчерашней схватки с «пауком» и стереть с одежды грязь. Правда, ночью холодно… Ладно, все равно в пещере ему до смерти надоело.
– Подставляй спину, – приказал воин. Слуга послушно согнул четыре передние лапы и даже добавил пару огоньков на туловище. – А теперь погаси огонь, потому что уже темно и нас не должны заметить.
«Паук» исполнил и это. Кетук взобрался ему на спину, в точности как вчера, и они помчались на юг, вдоль скалистой гряды. Скоро показалась знакомая расселина, и солдат указал на нее. Под лапами многонога зашуршали мелкие камни, а вообще он перебирал ими так тихо и плавно, что путешествие сквозь сумрачные заросли и нагромождения камней превратило Кетука в поэта. Он даже начал сочинять благозвучную строку, словно придворный певец, глядя при этом на плывущие над ним созвездия Обезьяны и Собаки, как безголовый божок замер. Солдат чуть не свалился, и певучие слова моментально забылись.
– Проклятие на твою пустую голову, – прошипел он.
Оказалось, что путь разветвлялся – можно было или подниматься дальше по круче, или свернуть в глубокий распадок. Кетук прислушался и уловил доносящееся снизу журчание. Опять же, прилетел ветер и донес ужасающий дух горячего источника.
– Туда!
В подвижной воде прыгали и расплывались звезды, стекая по узкой расселине обратно в глубины горы. Кетук торопливо разделся, ежась на ветру, плюхнулся в источник и завыл от восторга. Он уже и не помнил, когда находился в такой гармонии с миром. Заботы о завтрашнем дне отодвинулись в глубину памяти, а на поверхности остались только сытость, тепло и чистота… Тут даже запах тухлятины не способен низвергнуть вознесенный дух человека в грязь.
