снова звякнул, и в лавку пожаловали новые посетители. Первым ворвался один из охраны Франко, на бегу прижимая шпагу, чтобы не болталась. Он только и успел выдохнуть:
— Господин, тут орден!
Только он успел сказать, как за ним сразу вошли две фигуры в черных балахонах. Знак Всевидящего на груди и алая веревка вместо пояса, и по краю воротника глубокого капюшона была алая полоса, обозначающая высокий чин. Сердце у меня ухнуло вниз, когда Полночь прошептала из теней, что они оба одаренные и далеко не слабые. Я только скрипнул зубами от злости и досады, и лишь сильнее стиснул рукоять меча.
Но на удивление, они остановились у двери и просто пялились на меня. Но тут за ними вошли двое. Первым вошел худощавый мужчина уже в годах, алая мантия и алый чепец, и острый, пронизывающий взор. А за ним следовал юноша послушник в самом обычном, темно-коричневом балахоне, на носу очки, а под мышкой несколько свертков.
— Кардинал де Леон! — Подпрыгнула донна Милвена со своего Дивана и присела в глубоком книксене, разом побледнев и растеряв всю свою степенность. — Какая честь, какая честь!
Зайдя он осмотрелся, безошибочно уставился на нас с Франко, мы же смотрели на него в ответ с противоположного угла. Франко явно растерялся, увидев напротив алую мантию. Я присмотрелся к священнику. Заметил, как с его появлением упало настроение в зале. Один из трех кардиналов в ордене, и второй человек по значимости после понтифика.
— Ну и заставили же вы нас побегать молодой человек. — Произнес он.
Я молчал глядя на него, мне нечего было ему сказать. Я лишь раздумывал, как мне прорваться через двух одаренных, потому что не обманывался. Франко может и хорошо ко мне относиться, но сражаться точно не будет, скорее всего он попытается договориться, а в крайнем случае будет угрожать влиятельной родней. А следовательно и не будет и его охрана, ведь их задача охранять его, а не меня. А значит, рассчитывать приходиться только на себя и Марику, которая сидела в карете на улице.
Но меня смущала пара вещей, я не видел, и не чувствовал Нестора и сестру Элиз. К тому же сам кардинал хоть и был крайне влиятельной фигурой, он не был одаренным. К тому же такие как он в принципе не ходят сами ловить особо опасных субъектов. И это было очень странно, он точно знает кто я, и на что способен, однако вот он, совсем рядом, на расстоянии броска ножа. Поэтому я сказал ему сразу:
— Вы когда-нибудь слышали поговорку? «Тот, кто сдается, в конечном итоге кричит всегда громче того, кто дерется до конца». Так вот, моих криков вы не услышите, хватит с меня пыток.
— Нет, — ответил он присаживаясь на диван как ни в чем не бывало. — первый раз слышу эту поговорку, надо будет обязательно записать.
Он махнул своему прислужнику и тот деловито отодвинув все разложенные столике дорогущие кольца и амулеты, словно те были ненужным мусором, бережно разложил свои свитки. Из внутреннего кармана своего балахона он достал резной деревянный пенал. Из него вынул длинное перо — черное, словно самая темная ночь. А рядом поставил небольшую бутылочку. Обмакнув перо в чернила, и поправив очки на носу он начал легонько скрипеть пером по бумаге, записывая.
— А что до пыток, то я тут не за этим, нам надо поговорить молодой человек. — Продолжил Кардинал. — И надеюсь, вы будете себя вести прилично, я ведь могу вам доверять?
Я смотрел на него и недоумевал. Двое его охранников так и стояли у входа не шевелясь, внимательно смотря за каждым моим движением. Сам кардинал сидел на диванчике и смотрел на меня выжидающе. Похоже он был абсолютно уверен, что их сил хватит, чтоб справиться недоучкой подмастерьем. А его послушник вообще сидел ко мне в пол-оборота и спокойно скрипел пером, похоже записывая весь разговор. Или что то не то, или чего то я не понимаю.
— Пусть меня Отец бережет от того, кто мне внушает доверие, а с тем, кого я остерегаюсь, я и сам справлюсь. — Ответил я осторожно новой поговоркой.
— Хорошие слова, мудрые.
Он посмотрел на чайный сервиз стоящий на столе, за затем перевел взгляд на стоящую неподалеку с отвисшей челюстью донну Милвену, она с изумлением пялилась на меня, недоумевая, как я могу так разговаривать с кардиналом.
— Милвена, милочка. Не могли бы вы мне травяного отвара принести, а то от чая у меня изжога будет, замучила проклятая, сил моих нет.
— Сию секунду ваше Высокопреосвященство.
Она подхватила свои юбки и бегом побежала внутрь своей лавки. Но когда проходила мимо своего стеллажа, на ходу как можно незаметнее схватила одну из вазочек с ингредиентами и скрылась в двери ведущей внутрь.
— Признаюсь честно молодой человек, я в некотором замешательстве. Про вас слухи ходят самые противоречивые. Одни утверждают, что вы исчадье бездны, другие же, что вы посланы нашим Отцом небесным. А вы что скажите?
— Кому-то верный друг, кому-то страшный враг, смотря кому, когда и как.
— Да вы просто чудо Дарий. — Ответил он весело, сцепив руки в замок на небольшом животике и откинувшись на спинку. — Обожаю умных собеседников, но к сожалению, мне все реже попадаются такие люди.
— Что с Алисией? — Я пропустил мимо ушей все эту словесную мишуру.
— С донной Гуэро? Не переживайте молодой человек, с ней все в порядке, она уже дома. Мы с ней довольно мило побеседовали за завтраком, она много интересного рассказала, и такие вещи просто не могут оставить равнодушным ни одного здравомыслящего человека. От лица ордена я принес ей извинения за причиненные неудобства, она их приняла и уверяет, что все понимает и не держит зла. Брат Нестор бывает довольно импульсивен в своих решениях. Полагаю, это его дар накладывает свой отпечаток. А может это из-за недавних событий. В любом случае его поступок был, — он пожевал губами, — недальновидный. Да, наверное это самое подходящее слово.
Тут из двери показалась донна Милвена, несущая поднос с травяным отваром и горкой домашней выпечки. Она с улыбкой принесла поднос, расставив чайник с отваром и ароматными пирожками. И как невзначай забрала все кольца и амулеты, чтобы не мешались.
— Спасибо милочка. — сказал кардинал, ответив ей такой же сладкой улыбкой, — вы не против, если мы побеседуем у вас тут. Просто молодого человека оказалось невероятного сложно пригласить на разговор.
— Нет, что вы ваше Высокопреосвященство, моя скромная лавка и я в вашем полном распоряжении. А если что-нибудь понадобиться, только позовите. — И с такой же улыбкой удалилась, не забыв незаметно прихватить еще одну баночку ингредиентами со стеллажа.
— Вы должно быть задаетесь вопросом, что я тут делаю. — Начал он, наливая себе отвар и беря пирожок. — Видите ли, мне вас описали как человека умного и расчетливого, у которого много талантов. И один из этих талантов, это умение выкручиваться из различных ситуаций, нестандартными, я бы даже сказал весьма неожиданными способами. Конечно, я бы мог послать за вами людей. Но сомневаюсь, что вы их вообще слушать бы стали. В конечном итоге мы вас все равно бы поймали, и мы все равно бы встретились. Но сколько бы ушло на это время, день, неделя, может месяц, никто не знает.
Он отхлебнул свой отвар, поставил чашку, и внимательно посмотрел мне в глаза, продолжив:
— А сейчас мы просто не имеем права на промедление. Нам нужно принять решения, от которых будут зависеть жизни тысяч людей. А чтобы принять такие решения, нам нужна информация из первоисточника. Поэтому, как только нам стало известно, где вы находитесь молодой человек, я поехал к вам сам, чтобы избежать недопонимания так сказать. А раз все вопросы решены и развеяны сомнения, не могли бы вы, — он указал на диван напротив, — рассказать мне все то, о чем вы рассказали донне Гуэро и то, о чем сегодня поведали на королевском совете. В деталях, кто, что, когда ждать, откуда именно и кого ждать, любые мелочи.
Я переглянулся с Франко, мы так и стояли втроем в углу, сверля взглядом с ответной враждебностью. Его охранник, который прибежал оповестить встал чуть впереди, закрывая грудью своего господина.
— Это наш шанс Дарий. — Сказал он.
Я и сам это понимал, но как то это было все неожиданно. Но не оценить жест кардинала я не мог. Птица такого полета, снизошел до личной поездки, лишь бы не спугнуть пацана-простолюдина. Беглого преступника и еретика. Был вежлив и дипломатичен. И пока он был единственный, у кого есть реальная власть и кто прислушался к моим словам. Хотя мог бы поступить как остальные: приказать, а потом ждать с важным видом, когда все сделают за него.
— Ну хоть кто-то воспринял меня всерьез. — Сказал я наконец расслабляя
