Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
Он осекся, замялся и сказал: Значит, она тебе не рассказала… так что именно она рассказывала?
Я сказал: Ну
Он сказал: Ладно, не важно. Ты имеешь право знать. Уж этим-то я тебе обязан.
Я подумал: Надо кончать
Я сказал: Нет…
Он сказал: Нет, позволь мне договорить. Мне это нелегко, но ты имеешь право знать
Я подумал: Надо кончать
но Сорабджи в своей программе наловчился затыкать рот людям, которые пытались заткнуть рот ему, и я прямо не знал, что делать.
Я сказал: Нет. Я сказал: Вы ничего не должны мне рассказывать.
Я сказал: На самом деле я вам не сын.
Он сказал: Видит бог, я это заслужил. Ты имеешь полное право обижаться.
Я сказал: Я не обижаюсь, я просто формулирую факт.
Он сказал: Ладно, факт, а с этим как быть? и ладонью прихлопнул листки с преобразованием Фурье, и сказал Это тоже факт, его так запросто не вычеркнешь. Отношения существуют, хочешь ты того или нет. Ты и сам понимаешь, иначе бы не пришел. Вот и узнай теперь все факты, и он принялся расхаживать туда-сюда по кабинету и говорил очень быстро, чтоб я не перебил…
Он сказал: Моя жена — чудесная женщина. Чудесная. Трудилась не покладая рук, и, видит бог, я, когда женился, знал, на что шел. Брак по уговору — отец хотел помочь давнему партнеру и, хотя сам женился на иностранке — а может, именно потому, что женился на иностранке, — хотел женить меня на зороастрийке, и, в общем, здесь никого подходящего не нашел. На меня не давили, не пойми неправильно, отец сознавал, что меня воспитали сугубо западным человеком. Он просто попросил с ней встретиться, сказал, красавица, образованная, приятный нрав, если не понравится, тогда, конечно, и говорить не о чем, но ведь невредно просто встретиться, он оплатит мне поездку в Бомбей, а там посмотрим, как дело пойдет.
Само собой, любви с первого взгляда не вышло, но в заданных условиях мы неплохо поладили; и я понимал, что, если женюсь, могу рассчитывать на стопроцентную семейную поддержку моей карьеры, которая одна меня и заботила, и в целом, по-моему, сложилось неплохо. Есть свои плюсы, когда женишься, зная, на что идешь.
Он выставил ладонь — мол, не перебивай — и сказал: а в начале 80-х я поехал на Гавайи, на конференцию по инфракрасному излучению. И там познакомился с ней. Она читала доклад; ну, то-се; мы оглянуться не успели, а уже влюбились по уши. Она была — я не знаю, какая она сейчас, но, увидев ее впервые, я подумал, что в жизни не встречал девушки прекраснее. У меня от нее дыхание перехватывало. Банально, но это честное изложение факта — как будто меня пнули в живот. Есть такие вещи — не поверишь, пока сам не пережил. И она была умная, у нее бывали изумительные озарения, в таком-то возрасте; я даже не представлял себе, каково это — быть с человеком, говорить с ним и не думать постоянно, как бы попроще объяснить.
Он помолчал. Не успел я придумать, как воспользоваться паузой, он заговорил снова.
Он сказал; Возвращение в Лондон меня чуть не убило, но я как-то справился. Она вернулась в Австралию. Несколько лет мы встречались на конференциях. Наконец я сказал, что дальше так невозможно. Я не хотел делать больно жене, но невозможно так дальше. «Колосс» отставал от графика на три года, но уже походило на то, что года через четыре, может, пять он стартует, и я сказал, как только «Колосс» выведут на орбиту, попрошу у Фирозы развод, а она пускай приезжает в Англию, если хочет, мы тут ей запросто что-нибудь подыщем, или я поищу что-нибудь в Австралии, она сказала, что беременна, а я сказал Чего ты от меня ждешь.
Он сказал: Она все смотрела на меня. Я сказал Чего ты от меня ждешь? Она заплакала — это был кошмар, видеть ее в таком состоянии. Я сказал Что, по-твоему, я могу? Ты же понимаешь, чем это грозит. Я сказал — такие вещи потом мучают, но тогда я был в ужасе, что сейчас меня сметет, что я не смогу ясно мыслить, — я сказал Каковы, по твоим подсчетам, наши запасы ископаемого топлива? Какая наука возможна без побочных продуктов нефтепереработки? Сколько еще люди смогут заниматься нашей наукой? И наверняка ли эти люди будут до того гениальны, что побочные продукты нефтепереработки им окажутся без надобности?
Я, наверное, и сам был в шоке, потом-то до меня дошло, но тогда мне казалось, что отчаянно важно вырвать у нее какое-то заявление про побочные продукты нефтепереработки, меня это потом мучило. В итоге все закончилось бы так же, но почему я не был добрее? Можно ведь было утешить бедную девочку, а я все втирал ей про побочные продукты нефтепереработки мне казалось, это отчаянно важно, чтобы хоть один из нас мыслил ясно. А она все плакала. Но что я мог? «Колосс» на том этапе, когда никак нельзя все взорвать разводом, и финансовые показатели невыносимые. На британскую академическую зарплату я не смог бы содержать две семьи то есть мне иногда предлагали кое-что в Штатах, по деньгам я бы справился, но взорвать все, сменить институт, не говоря уж о стране, — этого я ну никак не мог.
А она все плакала и смотрела на меня. Она сказала Джордж… Я сказал Ну чего ты на меня так смотришь? Это я, что ли, мир создал? Я что, волшебник? Ты думаешь, мне все это нравится?
Я сказал Что, по-твоему, я могу?
Она перестала плакать и сказала, что, может, как-нибудь справится, но этого я допустить не мог. Она была такая умная, она столько вкалывала — выросла в глуши, пасла овец, вязала, что-то такое, копила деньги на свой первый телескоп — как можно это все перечеркнуть? Она только-только начала преподавать, ей не полагалось выплаты по беременности — я сказал Давай рассуждать здраво, что ты будешь делать, снова пасти овец? Всю жизнь кометы караулить?
Она сказала ладно, она разберется. Попросила у меня денег. Я ничем не мог помочь. В общем, больше мы с ней не встречались, но я, конечно, видел, что она работает, карьера полным ходом, и я, естественно, решил, что… Я думал, может, она когда-нибудь подаст заявку на внеплановое время на «Колоссе», а я помогу пропихнуть, внеплановое время нарасхват, но она всегда работала через другие обсерватории, так что помочь не вышло.
Он сказал: Прошу тебя, пойми. Если б мы его тогда не запустили, может, ничего подобного больше не запустил бы никто и никогда. Не то что через 10 или 20 лет, но за все существование рода человеческого. Ресурсы утекли бы, и не выпало бы другого шанса узнать то, что мы узнали, — ни через 10 000 лет, ни через 20 000, даже за сотни тысяч лет, пока есть люди, которые хотят знать.
Он расхаживал туда-сюда. Он сказал: Я с тяжелым сердцем так поступил, но я понимал, она думает, что я должен… В общем, я рад, что она выкрутилась.
Он положил руку мне на плечо и улыбнулся.
Он сказал: Раз она не знает, что ты здесь, все еще проще. Я понимаю, у нее были причины, но тебе дальше так нельзя, тебе нужно к сверстникам. Я дам тебе анкету для Уинчестера; подай и сошлись на меня; не нужно ей говорить, что мы виделись, просто подожди, пока дадут стипендию, и изложи ей fait accompli[127].
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
