Подземное чрево, из которого и выполз наш враг.
– Да, оно самое, – закивал Роха. – Отец, а что с тобой случилось?
– Долго рассказывать. Для разговоров у нас нет времени, как я понимаю. Скажу только, что отравила женщина меня. ― Мастеровой почему-то хитро улыбнулся, но потом посерьезнел и спросил: – Как там Иль?
– Сражается и держит все удары.
– Держит… – порадовался Мастеровой.
– Ты прав, сейчас нет времени рассказать тебе и доли того, что там сейчас… И что произошло со мной за эти годы. Нам надо бы идти. А говорить мы будем по дороге.
Роха наклонился к наставнику, чтобы помочь ему подняться.
– Все же скажи мне, сын, каким лихом ты оказался здесь?
Мастеровой с трудом встал на ноги, и Роха увидел, что он все еще очень слаб.
– Опирайся на меня, – подставив плечо, предложил Спасенный. – Расскажу тебе потом, отец, а пока поторопимся.
Они медленно зашагали вперед.
– Куда же ты держишь путь?– не отступался с вопросами Мастеровой.
– В мыслях у меня младенец, что некогда звездою был принесен. О нем ты слышал?
– Да, – закивал Мастеровой, – я знаю про колыбель и спящего ребенка.
Роха же продолжал:
– Я вот что понял… Не просто так и не по ошибке он оказался здесь. А для того, чтобы нас проверить: достойны ли мы света и нашего мира, что раскинулся под бескрайним небом? Сможем ли охранить его покой и благодать? Мать моя Илея его нашла и укрывала. Вот и погибла. Все злые силы выползли наружу ― на поиски младенца. Они мечтают завладеть им и утвердиться в этом мире. Поэтому нам предстоит решить сложную задачу ― вернуть младенца обратно на небо, в родительские руки, туда, где черным силам не достать его. Идем же, отец, я должен его найти.
– Погоди… Теперь дай и мне обо всем поведать. Я удивлён, что знаешь ты имя матери своей. Когда нашёл тебя я в камне, уже тогда знал, что ты сын Илеи. Но рассказать тебе о своей трагедии, о том, что Илея была моей невестой, у меня не хватило духа. В тот год, когда расстались мы с тобой, захваченный черною тоскою, отправился я в дальние края смерть искать. И там чуть свою погибель не нашел. Мрак окутывал меня, взывая к роковому шагу. Как вдруг словно выглянуло солнце, исчезла мгла. Передо мной стояла Илея.
– Не может быть… – прервал наставника Роха..
– Верь мне. Верь и слушай. Так вот… Да, это была твоя мать и моя пропавшая в безвестности невеста. Явившись птицей, она спасла меня от верной смерти. А после завещала найти древние скрижали, что высечены в камне. В письменах тех говорилось, как вернуть младенца. А ты-то знаешь как?!– вдруг повысив голос, обратился к Рохе Мастеровой.
– Нет.
– В этом все и дело. На письменах тех предупреждение предков, гласящее о том, что покой его нельзя тревожить!
– О скрижалях тех я слышал, – поспешил признаться Роха.
– А я их нашел! ― гордо сказал Мастеровой.
– Так говори же, что начертано на камне!
– Кроме пророчеств о ребенке, на той скале нет больше ничего. Ни слова!
– Так что же делать?
Раздосадованный Роха усадил своего наставника и сам сел рядом, обхватив голову руками.
– Я не нашел ответа на скале с ее видимой стороны, но однажды, забравшись на вершину, увидел, что часть ее немного отступала от горы. Образовалась щель, а в ней проглянули несколько древних символов. Ты понимаешь меня, Роха? Ответ там! До него еще придется нам добраться.
– Так чего же медлим? – соскочил с места сын Илеи.
– Я не договорил еще. Дальше меня послушай… – Мастеровой перевел дух и продолжил: – Истемники повсюду там. Их полчища неустанно рыщут от мыса Летучей Рыбы и до южных склонов. В этом деле свидетели нам не нужны. У них тоже есть глаза. Что, если и они увидят те скрижали?
– Так что же делать? Не томи.
– Терпения тебе недостает. Я предлагаю нам добраться до врага. Того, что направляет их, – и Мастеровой провел пальцем по окружности подземелья, – лишить их головы, снести ее одним ударом.
– Ты предлагаешь нам расправиться с тем, кто правит в подземелье? Разве есть такой? ― удивился Роха
– Да, – твердо ответил Мастеровой.
– Но голова отрастет снова.
– Может, и так… Но пока начнет расти, пройдет много времени, а его-то нам ух как не хватает. – Помолчал и продолжил: – Той женщине, что отравить меня хотела, я это сделать разрешил. Дав обмануть себя, своей я цели добивался. Наслышан был я о некой Каяне, что хороша собою, по сути же ведьма. Когда же объявилась некая тумгерка среди моих людей, я узнал ее, хотя она представилась мне именем другим. Поведала она тогда мне, что пострадала от пещерных псов, от их клыков остались шрамы на ее лице. Она плакала, показывая их. А я же, зная ее мысли, поведал ей, я ― тот самый искатель скрижалей тайных и истемникам злейший враг, что есть, мол, у меня большой отряд и будем мы сражаться, пока не загоним темные орды назад в пещеры. И говорил это для того, чтобы все задуманное мной осуществилось поскорее. Настал черед ее коварства. Чашу с мёдом и подмешанным в него зельем, она мне поднесла, не предполагая, что отраву мы поменяли на сонную траву. Я рассчитал, что как ценный трофей меня, отравленного, Каяна в логово притащат. А там уж непременно я к Изглу проберусь. Когда закончится действие сон-травы и настанет час, убью его. Мой план сработал до того момента, пока перед собою, не увидел я тебя, мой сын, – с грустью в голосе закончил Мастеровой.
– А коль не вышло все задуманное тобой, коль ты б погиб? Кто рассказал бы мне про тайные скрижали?
– Не волнуйся, нашелся бы и другой, кто раскрыл бы тебе эту тайну.
– Ты назвал врага Изглом?
– Да, именно так.
– Никогда не слышал я о нем… А где же нам его искать, ты знаешь?
– Знаю. Ну что, мой сын, идем?
– Идем, отец.
Они пошли назад, туда, где Роха отбил Мастерового у могильного духа. Теперь воспитанник делился с наставником своей историей ― как попал в эти подземелья, как оказался среди истемников и принял их облик, как волею судьбы повстречал духа Сеоркуры и его, своего учителя.
– Понял я, что не прощу себя вовек, коли у врага тебя оставлю. Что, если жив ты? Как быть тогда? А если мертв, тем паче заберу с собой, чтобы лежал ты под небом погребенным, а не в собачьих норах гнил.
Вернулся
