вещи.
Дэмиен замер, и легкого напряжения, охватившего его тело, было достаточно, чтобы я обратила на это внимание.
— Что ты хочешь знать?
— Все, — ответила я. — Я ничего не знаю о твоем прошлом или твоей семье, кроме твоих братьев. Не знаю о твоей родине, потому что вы, парни, никогда не рассказываете об этом.
Дэмиен молчал.
— Я имею в виду, серьезно, никто из вас никогда не рассказывает о своей жизни до Ирландии, и все это вроде как отложилось у меня в голове. Ирландия — часть меня; ты видишь и слышишь мою страну, когда разговариваешь со мной, но, если не считать акцента, я не узнаю в вас Америку, и думаю, это печально.
Дэмиен прочистил горло.
— На самом деле рассказывать нечего. Мы впятером выросли на севере штата Нью-Йорк, недалеко от города. Мы жили в маленьком сообществе, где все знали дела друг друга. Мои родители погибли, когда мне было пятнадцать, в автомобильной катастрофе…
Мой вздох прервал Дэмиена.
— Мне так жаль, — сказала я, беря его за руку. — Брона упоминала, что они умерли, но не сказала как, и теперь я понимаю почему. Ее родители погибли в автокатастрофе, так что она, скорее всего, не хотела думать об этом на случай, если это вызовет у нее плохие воспоминания.
Теперь стало понятно, почему она умалчивала про родителей парней всякий раз, когда я упоминала о них. Это больная тема не только для них, но и для нее тоже, из-за того, как они умерли.
— Да, — сказал Дэмиен, начав играть с моими пальцами. — Мы просто вроде как… были в свободном плавании несколько лет, потом мы приехали сюда и пустили корни.
— Но почему все-таки Ирландия?
Дэмиен прочистил горло. Снова.
— На самом деле это должен был быть всего лишь отпуск, но через несколько недель мы поняли, что хотим остаться. Райдер устроил нас в школу на последний год обучения; до этого момента мы учились на дому.
— Ну и дерьмо, — сказала я, потрясенно. — Неудивительно, что ни ты, ни твой брат не могли просто смешаться с толпой в школе и жить, не поднимая шума. У тебя не было такого опыта.
— Ага.
Я изучала его лицо.
— Ты не хочешь мне об этом рассказывать? — Спросила я. — Не похоже, что ты заинтересован рассказывать.
— Меня интересуешь ты, а не мое скучное детство, — сказал он, и его губы изогнулись в улыбке. — Все стало интересным, когда я встретил тебя.
— Пожалуйста, — хихикнула я. — Интересно — это последнее слово, которым меня можно охарактеризовать.
— О, именно им, — сказал Дэмиен, — но я знаю несколько других слов, которые подойдут тебе.
— Например?
— Элегантная, умная, трудолюбивая, красивая, забавная… сексуальна, как грех.
Он повторил мне те же самые слова много лет назад, и знание того, что он все еще думает, что все эти слова относятся ко мне вызвало улыбку на моем лице.
— Ты думаешь, я забавная?
Дэмиен рассмеялся.
— Да, детка, я думаю, ты забавная.
Я расслабилась, прижавшись к нему.
— Какой была твоя мама?
Дэмиен несколько мгновений молчал, и как раз в тот момент, когда я подумала, что он не ответит, он сказал:
— Она была не похожа на твою маму.
— Что ты имеешь в виду?
— Она не была матерью, — Дэмиен сглотнул. — Она была не очень ласковой и в основном холодно относилась к нам с братьями.
Мои губы приоткрылись в шоке.
— Почему?
Он фыркнул.
— Я провел все свое детство, пытаясь найти ответ на этот вопрос, но так и не нашел. Мои мама и папа… они были не очень приятными людьми, но я не мог увидеть этого, когда был ребенком. Я думал, что они потрясающие.
Это разбило мне сердце.
— Мне очень жаль, милый.
Дэмиен посмотрел на меня и улыбнулся.
— Ты только что сказала, как Бранна.
— Потому что я назвала тебя милым?
Он кивнул.
— Я был очень расстроен, когда умерли мои родители, больше, чем мои братья, потому что я нуждался в любви, которой никогда не получал от них, поэтому, естественно, я старался привлечь их внимание, когда это было возможно. Мне не нужно было стараться с Бранной; она полюбила меня с братьями после того, как влюбилась в Рая. Она мне больше мама, чем моя настоящая. Райдер для меня тоже больше отец, чем брат.
Я проглотила комок, который образовался у меня в горле.
— Мне жаль, что у тебя не было теплых отношений с твоими родителями. Я не могу представить, чтобы моя жизнь была такой, — сказала я, сжимая его руку в знак утешения. — Сейчас я не в ладах со своим отцом, но я все еще люблю его. Вот почему ненавидеть его так больно, потому что… Я все еще люблю его.
— Он твой папа, детка, — мягко сказал Дэмиен. — Я знаю, это будет тяжело услышать, но то, что он сделал твоей маме, произошло между ними. Он все еще твой отец.
Я опустила взгляд на свои колени.
— Но она моя мама, — тихо сказала я. — Он обманул не только ее доверие, но и мое тоже. Он мужчина, с которым я когда-то сравнивала своего будущего мужа в надежде найти кого-то столь же замечательного, как он, и я больше не могу этого делать, потому что если бы мужчина, с которым я росла, любящий меня всю жизнь, смог сделать то, что он сделал со мной, с мамой, с тем, кто умер бы за него, то любой другой мужчина всегда был бы не для меня.
— Даже я?
— Я хочу сказать «нет», но да, даже ты, — честно ответила я. — Можно сказать, что эта ситуация добавила мне и без того длинный список проблем с доверием.
Я закрыла глаза, когда Дэмиен наклонился и поцеловал меня в макушку, его губы задержались на несколько мгновений. Я вздохнула, открыла глаза и уставилась на него снизу вверх. Мне нравятся его глаза.
