Закутанная в плащ ведьма молча повела Никласа за собой. Когда выходили на улицу, дежурный очень умело сделал вид, что совершенно не заметил проходящую мимо пару. Или действительно не заметил — подумал Никлас, когда они, огибая гаражи с техникой, прошли мимо небольшой группы ратников. Ведьма при этом старалась держаться ближе к Никласу, и ни один из бойцов на проходящую мимо пару не посмотрел; вернее посмотрели — но взгляды прошли словно сквозь, не зацепившись даже не краткое мгновение.
Странно. Очень странно.
Никласа во время ходьбы по-прежнему едва-едва покачивало. Несмотря на странную парящую легкость в теле, мысли текли вроде бы быстро, но при этом как-то заторможено. Как джи-ваген недавно ехал по грязи, вдруг нашел отличную ассоциацию Никлас: вроде колеса стремительно крутятся, а машина медленно ползет и петляет, прежде чем хоть немного разогнаться. И стоит только снизить скорость, как разгоняться заново приходится опять с трудом.
Еще Никлас подумал, что скорее всего рядом с ведьмой действует какое-то колдунство, нечто вроде отвода глаз. И начал уже было понемногу волноваться — куда вообще они путь держат. Впрочем, идти оказалось совсем недалеко. Не выходя за пределы воинской части, прошли полсотни метров по тротуару вдоль дороги, подошли к четырехэтажному дому, выглядящему как настоящий форт. Заметно что здание хорошо укреплено — все окна первого этажа забетонированы, видны узкие бойницы, угадываются очертания выдвижных турелей.
Дверь ведьма открыла, прислонив личный перстень к специальной выемке. Поднялись по довольно узкой лестнице на четвертый этаж, остановились у двери квартиры с номером «2», которую ведьма снова открытой перстнем. Она уверенно вошла внутрь, сбрасывая с головы капюшон и сразу машинально поправив пепельные волосы, рассыпавшиеся по плечам. Встала ведьма так, что у Никласа не возникло сомнений в том, что нужно помочь ей снять плащ, под которым оказался черно-красный мундир. Лица ведьмы Никлас так и не видел, но очень похоже, что это одна из двух помощниц ворожеи Марии во время недавнего ритуала.
Не оборачиваясь на Никласа, ведьма снова поправила волосы — он при этом обратил внимание на красные печатки почти по локоть, после присела на специальную скамейку. Лицо ведьмы Никлас наконец увидел, но не узнал. Правда, лиц помощниц ворожеи он и не запоминал; молодые, красивые — а больше и нет ничего в памяти, только пепельного цвета волосы.
Прикрыв глаза, ведьма вдруг вздохнула устало, словно настраиваясь на отдых после трудного рабочего дня. Хотя, похоже так оно и было — видимо, ведьминские дела отнимают много сил. Тем более пятница сегодня, конец долгой рабочей недели — вряд ли ведьмы по своему особому календарю живут.
Не открывая глаз, ведьма подняла руку и махнув в сторону, безошибочно прислонила перстень к выемке в стене. По всей квартире сразу же зажегся мягкий неяркий свет, откуда-то полилась приятная негромкая музыка. Пока Никлас вешал плащ на вешалку, ведьма уже расстегнув молнии сняла высокие сапоги, поднялась и прошла в гостиную.
Никлас стоял и думал, что ему делать. Ждать, проходить следом? Разуваться, или не стоит? Заторможенность быстротекущих мыслей при этом появлению определенных выводов не сильно способствовала.
— Вино белое или красное? — неожиданно поинтересовалась исчезнувшая из вида ведьма звонким голосом.
«Труа бутыль де водка аве плезир», — хмыкнул себе под нос Никлас, повторив одну из любимых фраз своего первого наставника, которой он практически всегда отвечал на предложение выпить.
— Что, прости?
Надо же, у ведьмы слух оказался ничуть не хуже, чем у него.
— Красное сладкое, если есть.
Ответа не последовало. Пока Никлас расшнуровывал и снимал ботинки, стояла тишина, разбавленная лишь ненавязчивой музыкой. Разувшись, он прошел в гостиную. Сюда как раз уже вышла ведьма, держа в одной руке бутылку с вином и штопор, в другой два пузатых бокала на длинных тонких ножках.
— У меня был забродивший компот, но я его вылила вчера, извини, — пожала плечами ведьма и со стуком поставила бутылку на стол. — Так что будем красное сухое, открой пожалуйста.
Впервые Никлас увидел ее глаза. Радужка зеленая, неестественно яркая. «Ядра — чистый изумруд!», — вспомнились ему строки. Изумрудный блеск, определенно.
Ведьма между тем не дожидаясь ответа оставила на столе бокалы со штопором и удалилась в соседнюю комнату. Никлас только плечами пожал — ему нравилось красное сладкое вино из южноафриканских виноградников, но он уже не первый раз слышал подобное небрежение ко своим вкусам. Не понимая, что в этом такого — ну любит он красное сладкое вино, очень странно почему от этого некоторые сильно нервничать даже начинают.
Покачал головой, открыл бутылку, разлил по бокалам вино. Понюхал, сделал маленький глоток. Чуть сморщился, подумал немного. Потом задержал дыхание и в пару глотков выпил все, сморщившись уже заметно сильнее. Снова наполнил свой бокал — опустошив бутылку до конца. Взяв бокалы, направился в комнату, за дверью которой недавно скрылась ведьма.
Происходило что-то явно странное, но плавающее состояние после недавнего пробуждения к анализу ситуации не сильно располагало. Аккуратно, ногой, Никлас толкнул дверь, вошел внутрь.
«Впечатляет», — негромко, одними губами произнес он.
Ведьма сидела в кресле напротив. Закинув ногу на ногу и широко расправив плечи, положив руки на подлокотники. Из одежды на ней остались только тонкие красные перчатки до локтей и золотая цепочка с медальоном, поблескивающим между грудей. Зеленым поблескивающим — Никлас не разбирался, но похоже там изумруд или что-то вроде. Зеленым же поблескивали и глаза ведьмы, неестественно сияющие в полумраке.
— Что вас впечатляет, корнет? — медленно и томно поинтересовалась ведьма, одновременно со словами так же медленно перекидывая ноги. Освещение в комнате было приглушенным, но неяркого света Никласу хватало прекрасно чтобы все видеть.
Сам он, после выпитого вина — которое словно на старые дрожжи легло мгновенно и эффективно, почувствовал себя уже удивительно легко и свободно. Захотелось блеснуть сарказмом, но сдержался, делать этого не стал. Прошел к креслу, с легкой улыбкой передал бокал ведьме.
— Всё, — коротко ответил он.
Ведьма сделала небольшой глоток, отставила бокал. Зеленые глаза манили, Никлас почувствовал, как взор и разум буквально застилает желание, в голове зашумело еще сильнее. Раньше он о таком состоянии только в книгах читал и считал, что это для красного словца пишут. А вон оно оказывается это состояние, уже здесь, внутри. И снаружи — отражается в глазах ведьмы.
Усилием Никлас оторвал взгляд от блестящих зеленым глаз, сделал глоток вина. Улыбнулся смотрящей на него снизу-вверх ведьме, легко, почти невесомо, коснулся подушечками пальцев ее лица. Она не пошевелилась, не отстранилась, только глаза ярче сверкнули. Никлас повел пальцами ведьме по щеке спускаясь на шею; подушечкой большого
