Книга Сон о принце - Эсфирь Серебрянская

– Хэй, – легонько окликнула я девушек. Две пары настороженных глаз посмотрели в мою сторону. Вдохнуть их эмоции… Хм не боятся, считая себя царями… царицами местных джунглей. Однако чуток остерегаются. Я все же неизвестна величина.

Улыбаюсь и вытираю мордашку «наевшегося» Тимки… Смотрите, я неизвестная очень добрая величина. Халат повторно отводит внимание от меня. Нет, так не годится. Надо начинать разговор. Но только открыла рот, как вдруг появилось сильное желание сказануть: «Парлеву франсе?»

Удивление халато-разглядовательниц было просто грандиозным. А мне пришло в голову, что легко побью их масштабы, если услышу в ответ «Уи!». Сама-то по-французски ни бум-бум. Ситуация вызвала у меня нервный смешок. Девочки переглянулись, и мой уровень в их глазах моментально скатился до дурочки. Неопасной дурочки. Хм… Пожалуй, пора переходить к своему обычному репертуару.

– Есть-пить?

Сестрички снова переглянулись. Из лодки забухал тяжелый кашель Йискырзу. Бедную девочку загибало в надсадных приступах, между которыми она со свистом втягивала в себя воздух. Тимка расплакался, и я отошла на пару шагов, чтоб его успокоить. Зрительницы отступили еще раньше, но не убежали. В их эмоциях нарастала брезгливость. Кашель стих.

– ЛенАа! – послышался слабый хриплый зов из лодки. Подхватив по наитию кувшинчик с водой из тележки, я метнулась к лодке. Приподнявшись на локтях, Йискырзу с трудом сфокусировала на мне свой взгляд. Бедняга силилась что-то сказать, но, опережая ее, я, по-прежнему не выпуская из рук Тимку, поднесла кувшин к ее губам. Благодарность в ее глазах была мне ответом.

– ЛенАа? – повторила одна из сестер. Я хотела внюхаться разобраться, но

– ЛенАа, – произнесла одна из сестер со странно-удивленной интонацией. Запах идущих от нее эмоций менялся так быстро, что не оставалось времени его проанализировать и понять. Да еще больная попутчица сбивала, забивая весь «эфир» своими эмоциями.

Я оглянулась, но «позвавшая» меня девочка, как оказалось, смотрела на сестру.

– Мюэтежур, – произнесла та медленно в ответ, после чего их диалог полетел с бешеной скоростью. Похоже, у меня хотели выменять халат за цену Манхэттена25. Может, мое имя на местном диалекте имеет какое-то значение, из-за которого меня автоматом считают какой-то дурочкой с переулочка?

Поперхнувшаяся Йискырзу вернула к себе мое внимание. Моментально стало стыдно. Хотела извиниться, но девушка, опускаясь обратно на подстилку, с очень печальной улыбкой смотрела в небо, уйдя в неведомые просторы.

– ЛенАа, – позвала меня одна из сестер. На пальцах ее руки висела довольно грубовато сделанная цепочка, на конце которой большой тяжелой каплей коричневела красивая янтарная подвеска… Ну, точно в ход бусики пошли. Интересно, а зеркальце они для весомости сделки добавят.

Не дослушав заманчивого предложения, я презрительно скривила губы и постаралась четко выговорить сакраментальное «Есть-пить».

Девчонки опешили. Но по-разному. Одна обиделась за подвеску, однако другая, не дав начать восхваление украшения, быстро оттеснила сестру за спину:

– Есть-пить… (непонятный «жук-можук»)… ЛенАа, – после чего она подняла полу халата и, добавив журчащую фразу, показала на себя.

Обмен халата на еду питье, пожалуй, звучал не так кощунственно, как на бусики, но все же и не так, как хотелось бы.

«Не так как мне нужно», – поправила я себя и после чего активной жестикуляцией рассказала об обмене халата на молоко для Тимки, лечение Йискырзу, ну и плюс еду, конечно. Девчонки дружно запахли забавной двойственностью, с одной стороны расстроились, что не смогли по дешевке получить ценную вещь, а вот с другой стороны обрадовались, реальной возможностью заполучить то, что хочется за приемлемую цену. Короткое обсуждение, после чего они, сыграв в местную разновидность камень-ножницы-бумага, разделились: одна осталась со мной, так сказать караулить добычу, другая быстро побежала в обратно в деревню.

Я занялась Тимкой. Целых полторы минуты прошли в тиши и спокойствии, а затем оставшаяся девчонка злобно шипя, начала активно сплевывать себе под ноги. Эмоции тоже у нее тоже добротой не отличались. Соответственно и у меня радости не прибавилось. А уж когда я посмотрела в ту же сторону, что и внезапно озлобившаяся малолетка, то моментально вспомнила Малюткина с его понятием «отрицательной радости». Точнее, в памяти осталось только название, да как он нам своими рассуждениями мозги в узелок свернул. Вот и сейчас, видя, как вдоль берега решительным шагом двигалась уже знакомая мне кочергоносица, мозги попробовали принять не предусмотренную природой форму. Ощущение грядущих неприятностей усиливалось изменениями во внешнем виде. Исчез закрывавший всю одежду фартук. Открытый взглядам жилет в купе с простой длинной юбкой, выполненные в разных оттенках хаки, усиливали недобрые ощущения. И даже то, что бой-баба в руках держала всего лишь маленький сверток, не дарило надежды на «безоблачное» развитие событий. Хотя наверняка все начнется мирно. Мне совершенно по-хорошему предложат «бусики» в обмен на все, что я имею более-менее ценного. Потом попытаются силой свершить сделку. Тут «благородную госпожу» ожидает небольшой сюрпризик: я, конечно, измотана до нЕльзя, но выучку сбрасывать со счетов не стоит.

Вот только не надо забывать, что хоть она и гадина, зато местная. А я будь хоть двести раз белой-пушистой, но все равно останусь пришлой. Поэтому, когда побитое бабище приползет в деревню, то коллективное-неразумное под девизом «Наших бьют!» вполне может отправиться мстить нехорошей незнакомке. Разумеется с конфискацией-как бы-компенсацией. В лучшем случае. В худшем… И тоскливое «Эх, свалить бы отсюда!» затопило мою душу безнадегой, заставляя оглядываться в поиске соломинки для спасения утопающей…

«Утопающей?» – в мозгах мелькнуло пара искорок, а затем яркая вспышка, – «Лодка! и Йискырзу уже в ней. Только сумки закидать»

Я посмотрела на целенаправленно шагающую к нам бой-бабу. Слишком близко. Не успею. Но не все так плохо. Просто сначала мы с ней ругаемся-торгуемся, затем драка и, пока она ползает за подмогой, отплытие.

Приободренная решением, Я наскоро замотала Тимку в пеленки.

Вот только в моих планах оказался неучтенный фактор, под названием охочая до халата девица. И как оказалось, она, несмотря на разницу в весовых категориях, совершенно не собиралась смиренно уступить старшим.

Для начала этот неучтенный фактор выбежал навстречу приближающейся соперницы. Кочергоносица, проигнорировав оппозицию, не замедляясь, продолжила движение к своей цели.

«Ах, Моська…» – подумала я, вставая к своим вещам. В первую очередь необходимо убрать предмет раздора. Показать, кому он принадлежит. Невысохший Халат был быстро свернут, вот только пояс соскользнул на землю. Сунув в подвернувшийся под руку рюкзак, я подхватила своевольную ленту. По мозгам шибанула яростная жадность надвигающейся бабищи. Взглянув ей в лицо, я демонстративно опоясалась, завязав концы двойным узлом. Противостояние началось. Она на голову выше меня и раза в два, если не в три шире. Эдакий колосс в юбке, по сравнению с