Книга Роковая одержимость - Дрети Анис

Элайджа Данкворт.

9B.

Я долго ждал этого подонка. Он покинул страну несколько лет назад в поисках работы. Мне пришлось предложить кучу денег, чтобы уговорить его вернуться и согласиться на должность в моей компании.

Как только он приземлился на территории США, мой начальник охраны сразу же сообщил мне об этом. Я накачал Поппи снотворным, чтобы нанести ему визит, но, по крайней мере, мне не пришлось снова обманывать ее. Я пообещал выпустить Поппи из дома через месяц, если она добровольно примет снотворное. Я был уверен, что к тому времени Поппи сломается, а Поппи хотела получить гарантию свободы, если вдруг ей не удастся сбежать. Я следил за ней через камеры на телефоне, и у меня был охранник наготове на случай чрезвычайной ситуации, такой как пожар.

Я планировал остаться с Поппи на ближайший месяц. Дядя был в бешенстве из-за неслыханного отпуска, но я годами работал как проклятый на свою чертову семью. Они могли отвалить, пока я наслаждаюсь своим тайным медовым месяцем.

Это незаконченное дело отвлекло меня от молодой жены. Моя команда охраны была не только осмотрительной, но и чертовски умной. Они следили за расписанием жителей этого этажа и тех, кто жил этажом ниже. Это было единственное окно, когда все были либо на работе, либо в школе, за исключением девяностолетней бабули, которая жила дальше по коридору. К счастью, у нее был плохой слух, и она даже не подозревала, что сейчас произойдет. Камеры наблюдения в коридорах и вокруг здания были выключены пять минут назад. Я прокрался внутрь, пока швейцар был на перерыве, и его выманят шумом, когда я буду готов уйти.

Другими словами, не останется никаких следов моего пребывания здесь, если я разберусь с этой проблемой в течение следующих тридцати минут. Моя охрана была наготове в течение всего отведенного времени, так что ничего не могло пойти не так. Это было не первое их родео. Они занимались подобными вещами годами, пока я присматривал за Поппи. Некоторые из них думали, что я слежу за своим главным конкурентом, хотя большинство были достаточно умны, чтобы разгадать мои истинные мотивы.

Подняв кулак, я дважды постучал.

Элайджа открыл дверь, потирая рукой заспанные глаза. Он не ожидал гостей.

— Привет, — сказал он в замешательстве. — Я могу чем-то помочь?

Он уставился на меня, пытаясь понять, кто я. Моя команда подтвердила, что Элайджа не знал, как я выгляжу, поскольку слышал обо мне только по имени из-за того, что два года отсутствовал в стране.

Я не смог сдержать дерьмовую усмешку на своем лице.

— Да. Не возражаешь, если я войду?

Это был один из случаев, когда мой внешний вид работал против меня. Никто не хотел впускать в свой дом ужасающе огромного мужчину. Я мог раздавить его, как тонкую ветку, и он тоже это понимал.

— Эм…

Я протиснулся мимо него, открывая дверь шире своим крупным телом, которое возвышалось над ним. Затем окинул взглядом молочные стены, гостиную и примыкающую кухню. В квартире царил беспорядок: в гостиной валялись два раскрытых черных чемодана, в раковине стояла грязная посуда.

— Эй, эй, эй! — крикнул он, следуя позади. — Что, блядь, ты себе позволяешь? Убирайся, или я вызову полицию, — сказал он с несвойственной ему бравадой.

Данкворт был в пижамных штанах и мятой белой футболке, он явно перенес смену часовых поясов и проспал весь день. Я сильно сомневался, что у него был при себе телефон.

— Позвони им, — легко согласился я, что только усилило его страх.

Мы зашли в тупик, и он размышлял, бежать ли ему к выходу, чтобы найти швейцара, или в свою спальню, где, как я предполагал, он оставил свой телефон.

Я закатил глаза, когда Данкворт рванул к двери.

Когда люди начнут понимать, что от судьбы не убежишь?

Схватив его за рубашку, я с легкостью оттащил его назад и швырнул на пол. После чего подошел к двери и закрыл ее.

— Нет. Ай, — вскрикнул он, и длинные медные волосы упали ему на глаза, когда он ударился о пол. — Пожалуйста, не делай мне больно, — взмолился он.

Еще одна банальная реакция: люди умоляют, несмотря на то, что знают, что кто-то намерен причинить им вред.

Из гостиной доносился слабый шум от Алексы, а на журнальном столике беспорядочно валялась распакованная одежда. Среди нее была толстовка Корнелла, в котором проходил обучение Данкворт. Именно там он познакомился с моей прекрасной женой во время ее зимней стажировки на первом курсе.

Я обнаружил этот лакомый кусочек информации две недели назад. Это подтолкнуло меня к тому, чтобы поскорее укрепить отношения с Поппи и заставить ублюдка вернуться в страну. Он должен был столкнуться с последствиями своих действий.

— Эй, Алекса, сделай музыку погромче, — позвал я.

— Что ты делаешь? — спросил он, оцепенев.

Громкость фоновой музыки увеличилась настолько, что ее больше нельзя было принять за белый шум. В комнате не было света, только послеполуденное солнце едва пробивалось сквозь щели в шторах. Я все равно видел страх в его глазах. Это воодушевило меня, и я стал напевать себе под нос, кружась вокруг него, пока он лежал на полу. Из кухонного крана стекала единственная капля воды с трехсекундным перерывом, смешиваясь с моими шагами. Кап. Шаг. Кап. Шаг. Кап. Шаг.

Зловещая угроза того, что произойдет, была хуже, чем само действие. У меня было ощущение, что Данкворт чувствовал то же самое и был готов наложить в штаны.

— Что тебе нужно? Пожалуйста, бери все, что хочешь. Только не трогай меня. — Его голос дрожал.

Я приподнял бровь.

— Интересно слышать это от тебя, ведь ты любишь трогать маленьких девочек.

Это замечание шокировало его.

— О ком ты говоришь? — он уставился на меня, пытаясь разглядеть хоть какие-то искры узнавания.

— Тот факт, что ты не знаешь, означает, что она была не первой пятнадцатилетней девушкой, с которой ты переспал.

Я намеренно опустил имя своей жены.

К моему удивлению, в его глазах промелькнуло узнавание. Он догадался:

— Поппи Амбани.

Скоро станет Максвелл. Я смогу подать заявление на смену фамилии после того, как окружной суд получит свидетельство о браке.

Я сделал паузу. Если Данкворт сразу понял, что я говорю о Поппи, то никого другого быть не могло. Возможно, это был единственный раз, когда он переспал с несовершеннолетней.

Если бы только этого было достаточно, чтобы сделать мой визит для него более приятным. Я все еще не мог оставить его проступок безнаказанным, но, по крайней мере,