Книга Падший враг - Л. Дж. Шэн

Не тогда, когда публика аплодирует детям стоя.

Когда шторы падают.

Когда я думаю об одном человеке, который живет далеко отсюда, и тот факт, что он одержим Марсом почти так же сильно, как я одержима «Космической странностью» Боуи, разве это не совпадение?

Нет. Я совсем не жалею, что согласилась на эту работу. Потому что даже если на Марсе есть жизнь... в Нью-Йорке для меня ее нет.

Через две недели после «Ромео и Джульетты» я уступаю просьбам Риса, и мы встречаемся. На этот раз это свидание. Рис стучит в мою дверь с букетом цветов в руке. Я гляжу на него из своей спальни, а Джорджи прислоняется бедром к входной двери и прихлебывает чай со льдом.

— Отца сегодня нет дома, так что считай меня назначенным обеспокоенным родителем. Каковы твои намерения в отношении нашей Винни, Рис Хартнетт?

— Отобедать с ней, поцеловать ее и, в конце концов, жениться на ней, — отвечает он, не теряя ни секунды.

Джорджи запрокидывает голову и смеется.

— Боже мой, Рис. Все еще сырный, как курица с пармезаном.

Я выхожу из спальни. Забавно, я не чувствую обычных бабочек, которые сопровождают свидание. Я списываю это на то, что Рис есть Рис. Мой Рис. Моя страховочная сетка. Не все должно быть наэлектризованным и захватывающим. Отношения также могут быть стабильными и комфортными. Нет, я не собираюсь произносить это слово. Даже не в мыслях.

Я беру розы в руки.

— Спасибо за это.

— Ну, я купил их для твоей мамы, но так как я вижу, что твоих родителей здесь нет. . . — Он подмигивает. — Я просто обязан подарить их самой красивой женщине в Теннесси.

Мы садимся в его машину и едем на юг, в Нэшвилл. Я не спрашиваю, куда мы идем. Я предполагаю, что это итальянский ресторан под названием Белла, где у нас было наше первое свидание.

Оказывается, я не ошибаюсь. Через час мы уже в Белле, и даже сидим за одним столом.

Когда подходит официантка, чтобы принять наш заказ, мы с Рисом смотрим друг на друга поверх меню и заговорщицки улыбаемся.

— Я буду фрикадельки, — говорю я.

— Кальцоне для меня и лучшее вино в меню. — Рис возвращает ей наше меню. Мы оба заказали именно то, что заказывали в первый раз, когда были здесь, за исключением вина. И время после этого.

— Раньше мы приходили сюда каждую годовщину и заказывали одно и то же, помнишь? — Рис обращает внимание на меня, делая глоток вина.

Я киваю.

— Это стало для нас такой вещью, что я почти суеверно относилась к этому. Даже когда я хотела заказать что-то другое из меню, это казалось неправильным. Потому что то, что у нас было, работало так хорошо.

Я сейчас говорю не только об итальянской кухне.

Рис тянется через стол и берет мою ладонь в свою поверх скатерти в красно-белую клетку.

— Мне нравится, как работает это место. Мне нравится, что меню, скатерть, персонал не меняются, и мы тоже.

Я изменилась, я думаю. Я сильно изменилась. Это проблема.

— И просто подумай. — Рис оглядывается вокруг себя, на кирпичные стены, на освещенные свечами столы, на гигантские подносы с пиццей, расставленные на столах. — Мы можем приехать сюда на следующую годовщину, скажем, после помолвки. А потом еще раз, когда ты беременна. Год за годом. Ребенок за ребенком. Мы будем приводить сюда своих детей. Наших . . . наших внуков! — Его глаза оживленно загораются. — Это может быть нашим делом. Традицией. Вот почему я привел тебя сюда. — Он смотрит на меня такими свирепыми глазами, такими полными надежды, что мне хочется плакать. — Чтобы напомнить тебе, что то, что у нас было, было хорошим, настоящим и стоило того. Мы все еще можем вернуть все, если ты готова попробовать.

Вместо головокружения я чувствую только страх. Я делала это раньше. Я видела этот фильм. И я начинаю подозревать, что разрыв с Рисом был чем-то большим, чем моя Джульярдская мечта.

— Не знаю, — тихо признаюсь я. Моя рука выскальзывает из-под его, как раз в тот момент, когда официантка подходит, чтобы наполнить наши бокалы. Я сжимаю руки между моих бедер, глядя вниз. Когда она уходит, я продолжаю. — Часть меня хотела дать нам второй шанс после смерти Пола. Я думаю, в каком-то смысле ты всегда олицетворял для меня качества, которыми должен обладать хороший мужчина. Я знаю, что ты никогда не изменишь мне, никогда не солжешь мне, никогда не поставишь себя выше кого-либо. И эти вещи по-прежнему верны. . . — Я делаю глубокий вдох. — Но, Рис, ты ошибаешься. Мы изменились. Я почувствовала вкус большого города, и теперь я зависима. Я пошла за своей мечтой. . . а ты пошел за своей.

Я оглядываюсь вокруг, понимая, что Рис никогда не хотел той жизни, которую я себе желала. Он всегда был счастлив здесь. А почему бы ему не быть?

— И эти наши жизни. — Я поднимаю глаза, чтобы посмотреть на него, и его выражение заставляет мое сердце разрываться. Он знает, что грядет, и готовится к этому. Каждый мускул на его лице напряжен. — Им не суждено быть вместе. Я понимаю это сейчас, в этом ресторане. Я не хочу знать, где я буду в следующем году. Или через пять лет. Или через десятилетие. Я хочу идти туда, куда меня ведет моя работа. Я хочу, чтобы жизнь меня удивляла. Возможно, это не самая рациональная вещь в мире. . . но это то, чего я хочу.

Он сглатывает, собираясь что-то сказать, когда официантка снова прерывает нас, на этот раз принося наши блюда. Я смотрю на свои фрикадельки и думаю только о том, что надо было заказать пиццу. И этим все сказано. С Рисом что-то не так. Возможно, это было не так уже давно, еще до того, как я уехала из Малберри-Крик.

То, что мужчина идеален, не означает, что он идеален для тебя.

Рис переворачивает свою тарелку по-разному, переставляя ее на столе, пока откашливается.

— Могу я быть с тобой откровенен?

— Всегда.

— У меня было предчувствие. — Он отламывает край кальцоне, где находится корочка хлеба, и засовывает его в рот. Я знаю, что это не схема "ты не можешь расстаться со мной, потому что я расстаюсь с тобой", потому что это не в стиле Риса. — Сначала, когда ты вернулась, я был взволнован. Я думал - или, может быть, надеялся? - что актерская ошибка - это всего лишь фаза. Что ты вырастешь и поймешь, что твое место в мире здесь. Но несмотря на то, что ты совершила здесь несколько потрясающих исцелений, не буду врать, ты не выглядишь счастливой. А я видел тебя счастливой. Чего-то не хватает,