доберется до офиса, когда доберется до офиса.
Он исчезает в ванной и закрывает дверь. Голос Эйдана становится твердым, и я намеренно не пытаюсь подслушивать. Он закрыл дверь, потому что не хочет, чтобы я слышала, а парень-то технарь, так что, возможно, существует какой-то большой секретный мировой заговор по кодированию, в который я не могу быть посвящена (шучу).
Время включить музыку погромче.
Немного «Levitating» Dua Lipa не помешает. Я как раз собираюсь включить музыку, когда звонит мой телефон. Я перестаю жевать.
Мама.
Боже.
Это случилось. Она узнала, не так ли? Ебушки-воробушки.
По общему признанию, это заняло больше времени, чем я ожидала, но время пришло, и я боюсь отвечать. Смотрю на ее имя и жду, когда звонок перейдет на голосовую почту. Минуту спустя телефон жужжит от сообщения.
Мать тираннозавр: Возьми трубку, пожалуйста, Айви. Я знаю, что ты там. У какого взрослого человека нет постоянно телефона под рукой?
Она звонит снова, а я просто не могу ответить. Звонок снова переходит на голосовую почту.
Мать тираннозавр: Айви, я серьезно. Возьми трубку.
Она звонит в третий раз. Я отвечаю.
— Привет, мам, — начинаю я.
— Что случилось? — Она переходит прямо к делу. — Мне только что позвонила Тина, сказала, что есть проблемы.
Тина — мать Дерека. Он определенно сказал ей.
— Я больше не живу с Дереком, — отвечаю я, чувствуя, как что-то в груди сжимается, потому что разговор с ней вызывает у меня всевозможные тревоги. Неважно, сколько лет прошло с тех пор, как я жила с ней, она все еще достает меня.
— Ты снова ушла от него? — Она в ужасе.
— Технически, мы никогда не были снова вместе, мам.
— Ты вернулась, чтобы уладить с ним все.
Я закатываю глаза.
— Я вернулась, потому что ты сказала, что я не могу остаться у тебя.
— Шон сказал, что места слишком мало. Ты знаешь, что так и есть.
— У тебя есть свободная комната.
— Она используется для важных вещей.
Таких как ее обувь и рыболовные снасти Шона. Которые намного важнее, чем ее дочь, у которой в то время не было дома. Пофиг. Неважно.
— Тогда где ты сейчас? — подталкивает она. — У Аны?
— Нет. У меня другой… сосед. — Я съеживаюсь, потому что до сих пор не придумала, что ей сказать. — Он действительно чистоплотен и держит все в себе и не так часто бывает дома. — Все истинная правда.
— Он?
Боже. Контролируй последствия, Айви.
— Да, в любом случае, все складывается хорошо.
— Ты изменила Дереку?
Мой рот приоткрывается, и вспышка гнева сжимает мою грудь.
— Думаю, ты все путаешь, мама.
— Я просто пытаюсь решить проблему, Айви.
— Кажется, ты делаешь это только после того, как разыгрывается драма, и никогда раньше.
— Не говори со мной таким тоном.
Я слишком зла, чтобы беспокоиться об этом в данный момент.
— Нет, ты уже много лет говоришь со мной своим дерьмовым тоном, смотришь на меня сверху вниз, будто ты столб праведности.
— У меня, конечно, нет позади твоего пути разрушения, Айви. — Теперь она тоже злится. — Если ты случайно забыла, я с самого начала была против твоего союза с Дереком. И говорила, что ты слишком молода, не так ли?
— Говорила, — с болью признаю я.
— Ты сбежала с ним, вышла замуж в восемнадцать и довела меня до сердечного приступа, но я смирилась с этим, не так ли?
Я проглатываю свою гордость.
— Ты… так и сделала. — Вроде того.
— Все, что я когда-либо говорила, это то, что тебе нужно разобраться с ним, пока это просто не стало невозможно.
— Но, мам, ты заставила меня думать, что мы можем исправить что угодно.
Она на мгновение замолкает, прежде чем сказать:
— Пожалуй.
Теперь мы обе молчим.
Я соскальзываю с кровати и подхожу к большому окну, выглядывая на улицу. За окном темно и уныло. Отсюда город выглядит впечатляюще.
Я слышу, как мама вздыхает, и тоже вздыхаю. Мне не хочется спорить со своей мамой и уж точно не хочется заставлять ее чувствовать себя дерьмовой родительницей.
— Мам, — начинаю я, — я думала, что все знаю. Мне было нелегко.
— Мне тоже, — наконец признается она. — У меня было слишком много мужчин вокруг, не так ли?
— Больше нет. Ты с Шоном уже много лет.
— Да, но… Я могла бы сделать все лучше.
Могла бы.
Она выдыхает.
— Айви, пожалуйста, скажи мне правду, ты с другим мужчиной?
Я провожу рукой по лицу.
— Вроде того. Я не знаю. Полагаю?
— Полагаешь?
— Да.
— Ты была близка с ним?
— Я не спала с ним… полностью. — Боже. Как неловко.
— О, Айви.
— Я знаю, как это выглядит, но, честно говоря, мам, он другой.
— Глупая девчонка, — увещевает она.
— Он хорошо ко мне относится.
— Дело не в нем, Айви. Сейчас я беспокоюсь не о нем. Я беспокоюсь о тебе и обо всем, через что тебе пришлось пройти.
Я проглатываю свои эмоции.
— Я в порядке. И так счастлива выбраться оттуда, мам. В конце все стало действительно плохо. Сейчас… Я свободна, понимаешь? Я действительно могу дышать, и Эйдан, парень, с которым я живу, он для меня… все.
Она спокойно слушает, не говоря ни слова. Я не знаю, хуже ли это, чем если бы она орала на меня.
— Ты должна делать это медленно, — наконец говорит она. — Айви, ты можешь чувствовать, что с тобой все в порядке, но это может быть потому, что ты прячешь все в себе, понимаешь?
— На самом деле это не так, мам. Я счастлива.
Она издает звук, будто это не убеждает ее. Однако убеждать ее — не моя забота. Мама увидит это со временем.
Дверь ванной открывается, и снова появляется Эйдан. Я смотрю на него, любуясь всей его обнаженной красотой. Он подходит к кровати и садится лицом ко мне. Потом опускает локти на колени и наблюдает за мной, оглядывая мое тело с выражением голода на лице. Мое тело покалывает от его внимания. Я пульсирую от раскаленного желания.
— Мне нужно идти, мам, — выдавливаю я.
— Мы еще не закончили обсуждать это, —
