не трус, но ему не хватало уверенности. Точнее, ее почти совсем не было. Что-то ушло вместе с приставкой «де»… Мне искренне жаль Вильнёва, он – фигура трагическая.
О реакции Наполеона мы еще поговорим, она уже будет иметь прямое отношение к битве при Трафальгаре. А Нельсон… Что ж, Нельсон наконец-то получил возможность отправиться в отпуск.
Глава вторая
Последние дни в Мертоне
Они встретились только один раз, в мае 1805 года, незадолго до Трафальгара. Два национальных героя Британии, адмирал Нельсон и герцог Веллингтон. Тогда еще просто генерала Артура Уэлсли вызвали в военное министерство.
«Я пришел в приемную министра… и обнаружил там посетителя. У него не было одной руки, и по изображениям, которые я видел раньше, я сразу узнал Нельсона. Меня он, разумеется, не знал, но охотно вступил в беседу. Хотя вряд ли это можно назвать беседой, говорил практически лишь он и исключительно о себе, причем в таких выражениях, которые меня неприятно поразили. Через некоторое время Нельсон отлучился и, видимо, узнал, кто я такой. Он вернулся совершенно другим человеком! Исчез шарлатанский стиль, он говорил о ситуации в стране и на континенте со смыслом, со знанием дела. Он говорил как офицер и как государственный муж… Никогда более я не видел столь полной и неожиданной метаморфозы».
Одна встреча, одна беседа. Два разных Нельсона.
«Окажись министр более пунктуальным, я бы, наверное… так и унес с собой впечатление о пустоватом и поверхностном малом. К счастью, мне хватило времени, чтобы убедиться, какая это выдающаяся личность».
Веллингтон часто вспоминал о встрече с Нельсоном. Она его действительно потрясла, а Железный герцог из тех людей, которых сильно впечатлить крайне сложно. Нельсон сумел.
Самое удивительное в адмирале. Он, как я уже говорил, демонстрировал людям разных Нельсонов. Странно?
Но ему так было удобно. Я уже рассуждал на эту тему, повторяться не буду. Тем более что в последний в его жизни месяц, проведенный на суше, Нельсон почти все время оставался самим собой. Встреча с Веллингтоном как раз редкое исключение. Правда, подтверждающее правило.
Месяц… Наверное, наиболее комфортное время в его жизни. Он в Мертоне, среди родных и близких. Эмма и Горация с ним. Уильяма Гамильтона уже нет. Что бы там ни говорил сам Нельсон, но что-то похожее на чувство вины в его присутствии он испытывал. Нет осуждавшего его отца, даже Фанни перестала напоминать о себе. Живи и радуйся! Он радовался.
…Маленькая Горация играла в саду с темнокожей девочкой-служанкой. Нельсон с умилением наблюдал. Горация называла его «крестным». Она любила своего «крестного». Он смешной, делает ей подарки. Подарил часы, а к ним приложил записку: «…Носи их по воскресеньям, а еще – в те дни, когда хорошо себя ведешь и одета подобающим образом».
Странное дело… Сам-то Нельсон одет совсем не так, как обычно. Он ведь уже многие годы практически всегда – в мундире. А тут вдруг начал часто надевать гражданское платье. Зеленые бриджи, черные гетры, желтый жилет… Что-то – явно не его размера. Почему?
Потому, что расслаблен, спокоен. Нельсон очень неплохо выглядит, все отмечают. Загорелый, морщины слегка разгладились благодаря задубевшей от ветра коже. Он счастлив в Мертоне и, разумеется, не знает, что проживает последние дни. Да никто, кроме стариков и больных людей, не думает про «последние дни»!
Эмма подготовилась к его приезду. Все близкие родственники Нельсона здесь, все пятнадцать спален заняты гостями. Братья, невестки, племянники… Почти каждый день – гости. Но Эмма знает, кого приглашать. Только тех, кому адмирал будет рад. Никаких малознакомых людей, никаких «важных персон»! С ними Нельсону неуютно. Единственное исключение – «боевой товарищ» адмирала, тоже адмирал, а по совместительству один из наследников престола, герцог Кларенс. Будущий король Вильгельм IV ведь тоже, ни от кого не таясь, уже много лет жил со своей возлюбленной, актрисой Дороти Джордан, которая родила ему десять детей. Во многом – родственные души.
Но в основном гости Мертона – родственники и друзья Нельсона. Кстати, много ли у Нельсона было настоящих друзей? Мало, как у всякого нормального человека. Из гражданских, пожалуй, лишь Александр Дэвисон. Он едва ли не единственный, кто может говорить Нельсону довольно неприятные вещи.
Как раз Дэвисон советует адмиралу все же повлиять на Эмму. Она тратит слишком много денег! Нельсон ответил: «В Мертоне все должно отвечать лишь ее вкусам. Пусть она украшает дом как хочет. Так будет всегда, пока я жив». Дэвисон все понял.
Капитаны? Члены «братства Нельсона»? Да, они приезжают. Как правило – без жен. Сложилось что-то вроде традиции. Адмирал к этому относится достаточно спокойно. Чаще всех в Мертоне бывает Харди, капитан «Виктори». Они с Нельсоном близкие друзья.
Когда-то другом Нельсона был и Трубридж. Потом случилась размолвка. Трудно сказать, кто виноват больше. Однако Нельсон, в тот момент тяжело болевший, отправил Трубриджу чересчур уж резкое письмо. Некогда любимец Нельсона пришел в отчаяние. «…Я не нахожу себе места и плачу, как ребенок. Мне проще было бы отдать жизнь, чем получить обвинение в неблагодарности от офицера и друга, которого я всегда любил. Умоляю вас, избавьте меня от этого упрека! Я его не заслужил! На свете нет человека, который был бы более дорог для меня, чем ваша светлость».
Нельсон слегка успокоился и написал Трубриджу что-то примирительное. А в свой последний приезд в Мертон пригласил капитана в гости. Трубридж не приехал. Тогда Нельсон обиделся навсегда. Вот строки из письма его относительно новому знакомцу, капитану Марри: «Спасибо, что не поленились проехать семь миль для встречи со мной. Не поверите, но есть люди, с кем меня связывали тридцатилетние отношения, но такое путешествие оказалось для них делом непосильным».
Не так уж и сильно он переживал. Хорошо в Мертоне! Ужины с неспешной беседой, смеющаяся Горация, любящая Эмма…
Эмма располнела еще больше. Но сохранила и красоту лица, и изящество в движениях. И магическую силу воздействия на Нельсона – тоже. Он все так же очарован ею, все так же не сводит с нее глаз. Лорд Минто, тоже побывавший в Мертоне, отмечает – «их обоюдная страсть не утихает». А я хочу отметить важную, на мой взгляд, вещь.
Вся жизнь леди Гамильтон позволяет сомневаться в искренности ее чувств. Репутация, с этим ничего не поделаешь. Выскажу свое мнение. После смерти лорда Гамильтона, когда Эмма получила возможность сосредоточить все свое внимание на Нельсоне, она действительно по-настоящему полюбила его. Можно строить разные обидные для Эммы предположения. Тот же лорд
