– Тихо хихикнул этот самый голос, и неожиданно для себя девушка поняла, что он доносится откуда-то сверху. – Только я на него не особо похож. Хотя и говорят, что мы вроде бы сделаны по подобию Его? Однако, скажу сразу. Я слишком корявое подобие. А насчёт благодарственных молитв… Спасибо. Мне они как раз не помешают. Хотя бы одна. А то в последнее время что-то многие мне смерти желают. Особенно священники.
Удивлённо подняв свои глаза вверх, Елена увидела странную картину. На огромной ветви ближайшего дерева, которая тянулась прямо у неё над головой, и была очень толстая, вольготно расположился молодой парень. Было едва лет тринадцать – четырнадцать, в странной одежде, обшитой кожей, и похожей на одежду охотника. Рядом с ним можно было заметить необычный лук, который парень довольно уверенно держал в руке. За его спиной находился колчан со стрелами. Только вот эти стрелы были какие-то необычные. Наконечников этих стрел она не видела. Но их древки были очень толстые и длинные. И достаточно высоко выступали над плечом парнем. Сам по себе, этот парень был какой-то взъерошенный. Его волосы были не совсем ровно обрезаны, создавая такое впечатление, будто кто-то чуть ли не топором обстригал его волосы. Телом он был худощавым, хотя было видно, что его руки буквально перевиты мышцами. Такие руки она видела у одного стражника, который постоянно занимался с мечом. И это было странно. Волосы паренька по лбу перехватывала кожаная лента, видимо, для удобства, и чтобы волосы в глаза не лезли? Лицо было правильное, и с тонкими чертами тонкое. Ей даже на мгновение показалось, что она видит перед собой какого-то дворянина? Хотя… В отличие от молодого графа де Шарк, который раздражал её только одним своим присутствием, у этого парня всё было соразмерно. И губы, и нос, и глаза. Причём глаза были не совсем обычные. Насыщенного серого цвета. Казалось бы, что его лицо сейчас улыбается, но глаза были серьёзными. И даже в чём-то грустными, если не сказать печальными. И сейчас этот парень улыбался, глядя на неё сверху. Но его глаза… Казалось, что его глаза живут своей жизнью.
– А ты кто? – Удивлённый выдохнула Елена, снова оглянувшись по сторонам, и опять посмотрев на этого парня, который практически полулежал на этой ветке, словно у себя дома. – Мы же в Диком лесу? Я же не ошибаюсь? Это очень опасное место!
– Да, мы с тобой сейчас находимся в Диком лесу! – Снова усмехнулся парень, затем медленно покачал головой. – А насчёт опасности… Знаешь… Я живу здесь достаточно долго. И могу сказать одно. Самое опасное животное в этом мире – это человек. Если хочешь, то ты можешь попытаться со мной поспорить на эту тему? Но… Не советую. Проиграешь.
– Почему ты так думаешь? – Снова удивилась девушка его словам, но и не только им, так как Елена и сама уже понимала, что это парень что-то скрывает, да и к тому же она заметила его оговорку. – А почему священники хотели твоей смерти? Вроде бы Господь учит нас все Прощению и Милосердию?
– Ну, так это он учит богатых Всепрощению и Милосердию. – Уже в который раз усмехнулся парень, потом как-то странно, словно большой кот потянувшись, просто спрыгнул с этой ветки, что просто поразило девушку, так как это произошло с высоты минимум в пять метров. – А в отношении таких как я у них разговор короткий. Костёр. Травник я. Хожу здесь по Дикому лесу и травы лекарственные собираю. Охочусь, и рыбачу заодно. Только вот священники, когда узнали о том, что я травник, объявили меня Порождением Нечистого и захотели затащить на костёр. И попрошу заметить сразу… Ни одно местное животное не захотело мне такой жуткой смерти. Да, некоторые пытались меня просто сожрать? Но они созданы такими Господом. Кто мы такие, чтобы судить Его? Если Господь захотел, чтобы тот же волк захотел сожрать человека, то в данном случае так и должно быть. А человек может защищаться. Если сумел защититься, то Честь ему и Хвала.
– Священники объявили тебя Порождением Нечистого? – Тут же настороженно переспросила девушка, и почувствовала, как её в душе снова поднимается волна паники. – Только из-за того, что ты травник? А может быть ты ещё что-то сделал?
Её испуг был настолько явственным, что парень не выдержал и расхохотался. Он смеялся как заразительно, что Елена и сама не удержалась, и тоже улыбнулась. По сути, сейчас он напоминал ей одного из старших братьев, которым тот был когда-то в его возрасте. Тот тоже любил посмеяться, и часто делал различные каверзы, чтобы подшутить над другими. Над братьями, над отцом… Над стражниками… Над слугами… Ему часто за это перепадало потом перепадало. Но над Еленой он никогда не позволял себе шутить. Разве что втягивал её в свои шалости? Но всю вину за содеянное всегда брал на себя. Надо сказать, что это воспоминание было настолько сильным и эмоциональным, что девушка действительно сразу почувствовала облегчение. К тому же, было у неё странное впечатление… Она почему-то сразу поняла, что это парень, по сути, не может кому-то сделать зло первым. К тому же, когда он задавал ей вопросы в самом начале, они сразу выдали его натуру. Он не станет кому-то делать плохо сам. Сначала он постарается узнать, что именно сделал сам этот человек. А только потом постарается принять какие-то меры. Но сам факт того, что он вёл себя так спокойно, поразил девушку. Конечно, она сейчас выглядела не очень притязательно? Мокрое платье было помято и испачкано. Всё в тине и даже выглядело сейчас, возможно, в чем-то даже хуже, чем его одежда? Но драгоценности-то никуда не делись?
Вспомнив о них, девушка тут же быстро ощупала шею и уши. Всё было на месте. И колье, и серьги. А уж про браслеты и кольца тут и говорить не приходится. Она сама удивилась тому, как всё это сохранилось во время её падения с коня? Но не это было сейчас важно. Важно было то, что этот парень вёл себя спокойно. Так, как будто бы он здесь хозяин, а не кто-то другой. Хотя… Какой ещё хозяин может быть в Диком лесу? Это же в принципе невозможно! Вспомнив про его упоминание о Нечистом и костре, девушка снова напряглась. Но внезапно заметила у него на шее старую верёвочку, на которой висел деревянный крестик. Судя по крестику, он был простолюдином? Дворяне предпочитают золотые предметы подобного рода? Но не в этом дело. Он был
