в качестве оперативной базы. Неплохое место, если подумать.
В центре лужайки виднелся очаг для барбекю, вокруг него стояло несколько складных холщовых стульев.
Однако открытого пространства было не так уж много. Двор, по сути, представлял собой джунгли — просто масса разросшихся кустарников, окруженных кольцом зрелых деревьев, обеспечивающих полное уединение, несмотря на то, что я знала, что по обе стороны от нас должны быть здания. Никто не сможет увидеть мое окно, это уж точно.
Хорошо, что я не пыталась привлечь внимание или сбежать.
Мне было интересно, как долго я проторчу здесь. Учитывая, что я действительно не спала почти двадцать четыре часа, быть запертой достаточно долго, чтобы вздремнуть, звучало довольно неплохо. Я плюхнулась на диван и закрыла глаза.
Блаженство.
Не знаю, сколько времени я провалялась в отключке, когда меня разбудил звук отъезжающей машины. Я потратила минуту, чтобы сориентироваться, протирая заспанные глаза и вытирая то, что подозрительно походило на дорожку слюны.
Сексуально.
Свет изменился — теперь он струился через окно гораздо ярче. Я поднялась на колени и посмотрела вниз через витражное окно, чтобы увидеть Эм, загорающую на белом покрывале в центре лужайки. На ней было ярко-красное бикини, демонстрирующее очень маленький и очень милый беременный животик, а одна рука была закинута на глаза.
Девушка явно крепко спала. Ох уж эти ранние сроки. У меня самой не было детей, но я достаточно насмотрелась на своих подруг, чтобы понять, что иногда дневной сон необходим.
Такая красивая девушка.
Боже, надеюсь, что верну себе свою красивую девочку в целости и сохранности.
Риз был счастливчиком, потому что, хотя я еще не познакомилась с его второй дочерью, Эм была настоящим сокровищем. Он хорошо воспитал ее, несмотря на столь трагическую потерю жены. Пока я наблюдала, Эм беспокойно заерзала и перекатилась на бок, опустив руку, чтобы схватиться за живот. Ее лицо исказилось, но она, казалось, не просыпалась.
О, черт.
Что-то здесь было очень, очень неправильно…
Ярко-красная кровь покрывала одеяло, на котором она лежала — кровь, казалось, текла у нее между ног. Должно быть, она не спала, а была без сознания. Тыльная сторона ее бедер была испачкана кровью. Адреналин захлестнул меня, и я бросилась к двери, отчаянно дергая за ручку. Ничего. Я колотила в нее, кричала, чтобы кто-нибудь пришел и забрал меня.
Никто не откликнулся.
Стены были старые и толстые, построенные руками на века.
Черт, черт, черт, черт, черт! Эм, возможно, умирает там, и, очевидно, никто, кроме меня, этого не видит. Я должна что-то сделать.
Подбежав к окну, я забралась на диван и заглянула в окно, пытаясь понять, как спуститься к ней. Ничто не бросалось в глаза, но, возможно, я смогу что-нибудь придумать, если разобью стекло. Я нашла старый сломанный табурет, стоявший на груде коробок, схватив его, ножками пробила стекло. Оно разбилось достаточно легко, и после еще трех ударов мне удалось выбить стекло, чтобы выбраться наружу. Сняв кожаную куртку, я положила ее на подоконник, чтобы защитить руки от осколков стекла, а затем высунулась наружу, чтобы внимательно осмотреться. В киноверсии моей жизни именно здесь я нашла бы удобную ветку дерева или, может быть, старую шпалеру, которая послужила бы лестницей.
Ничего.
Хотя я увидела большой куст прямо под окном.
Может быть, если я выберусь наружу, то смогу опуститься, чтобы сократить падение, а затем прыгнуть в кусты, чтобы смягчить удар?
Быстрый взгляд на Эм показал, что лужа крови медленно, но неуклонно растекается.
Значит, кусты.
Я вылезла и зацепилась руками за подоконник. И тут произошло первое, что пошло не так, потому что вместо того, чтобы осторожно спуститься вниз, я с грохотом упала с карниза. Второе, что пошло не так, это сам куст, который из окна казался довольно пышным и мягким.
Но не настолько.
Я упала в лес острых веток, которые пронзили меня, словно тысяча маленьких заостренных колышков.
Мою правую руку пронзила адская боль, и я посмотрела вниз, чтобы увидеть четвертьдюймовую ветку, проходящую прямо через мясистую часть моего предплечья. Мое зрение потемнело, и я сделала несколько глубоких вдохов, заставляя себя держаться.
Эм нуждалась во мне.
С болезненным усилием я вытащила ветку из руки, не обращая внимания на струйку крови, пока выбиралась из кустов. Все мое тело было покрыто мелкими царапинами и порезами, и я почувствовала, как что-то теплое и влажное стекает по моему лицу.
По крайней мере, ничего не сломано.
Я побежала через двор к истекающей кровью дочери Риза, и опустилась на колени, чтобы проверить ее пульс.
Он был, но очень слабый.
Блядь.
Я увидела телефон, лежащий в траве рядом с бутылкой воды. Настоящий стационарный телефон. Слава Богу, потому что у меня не было адреса, чтобы им дать.
Я схватила его и судорожно набрала 911, молясь, чтобы не было слишком поздно.
Риз
— Берк встретит нас в Кали, — сказал Хантер. — Они уже отправились, чтобы разведать цели. Шейд и его ребята прибудут сегодня вечером, и «Серебряные ублюдки» тоже направляются на юг. С ними, вместе с нашими местными союзниками должно быть около трехсот человек.
— Самое страшное, что даже такого количества парней не хватит, чтобы противостоять картелю лоб в лоб, — хмыкнул Хос.
— Их солдаты — расходный материал, — сказал я. — Наши — нет. Мы знаем, что делаем, и можем доверять друг другу. В сочетании с тем, что мы не дадим им шанса встретиться с нами лицом к лицу, я думаю, этого будет достаточно.
— Итак, мы вылетаем после десяти вечера, — сказал Хантер. — Это грузовой самолет, и все улажено с транспортной компанией. Пилот — мой друг, и он надежный человек. Когда мы приземлимся, нас встретят братья, и мы привезем свою технику. Всех устраивает?
Комната наполнилась ворчанием и одобрительными кивками.
— Спасибо, что организовал все это, — сказал я ему.
— Без проблем, — ответил Хантер, бросив взгляд на сидящего рядом с ним мужчину, который закатил глаза. — В любом случае, я заставил Скида сделать большую часть работы. Полагаю, теперь пришло время поговорить о твоей женщине?
— Все не так просто, — признался я. — Не уверен, что делать. Короче говоря, ею манипулировал картель. Нейт Эванс мог планировать или не планировать подставить ее, но, когда представилась возможность, он ею воспользовался. Полагаю, он трахал ее племянницу — ту, что жила с ней — и, вероятно, забивал ей голову всякой ерундой. Потом он дал ей денег, чтобы она сбежала на юг, где мать ребенка сожительствует с Херардо Мединой.
Хантер низко присвистнул.
— Черт, сучка нацелилась высоко.
— Не
