—Я танцевала в клубе Сергея только один раз, в день моего похищения.
—Я спрашиваю не про танцы. Он утверждает, что познакомился с вами, как с девушкой, обслуживающей клиентов.
—В силу моей добродетели, это исключено,— Юля поймала одобрительный взгляд Эдварда.
—Как лечащий врач, я подтверждаю,— вставил он.
—Добродетели,— хмыкнул в кулак блюститель закона, но тут же кашлянул и вернулся к допросу.— Сергей утверждает, что вы неоднократно делали гиминопластику.
—Опровергаю,— снова вмешался Эдвард.— Если понадобится заключение, мы соберем медицинскую комиссию.
Следователь сделал пометки в своих бумагах.
—Вы профессиональная танцовщица эротического кордебалета?— как бы между прочим спросил он.
—Моя подопечная работала одно время в известном танцевальном коллективе, но к данному делу это отношение не имеет,— вставил ремарку Кирилл Иванович.
Эдвард удивленно вскинул брови, и Юля натянуто улыбнулась ему.
—В клубе нашли заграничный паспорт на ваше имя. С какой целью вы изготовили фальшивый документ?— не унимался Нафанаил.
—Я впервые узнала о нем от Сергея в ту ночь. Он затеял пересечь нелегально польскую границу, прихватив меня с собой.
—Не под дулом же пистолета он вас собирался везти,— вновь отошел от регламента допроса следователь,— Значит был между вами какой-то сговор?
Здесь вмешался Кирилл Иванович:
—Давайте учитывать только факты. Похититель избивал мою подопечную на протяжении всего вечера, побои зафиксированы и приложены к делу, а также угрожал ей убийством. При попытке бегства Юлию ранил охранник клуба, приставленный Сергеем следить за ней. Соответственно, она не собиралась бежать за границу со своим бывшим женихом. Перед похищением она обручилась с Робертом Фарреллом и оформляла документы на выезд в Великобританию. С бывшим женихом Сергеем Филатовым, на момент происшествия ее уже ничего не связывало.
Следователь беспристрастно кивнул и сделал очередную запись у себя.
—Филатов утверждает, что вы похитили у него крупную сумму и сбежали за день до свадьбы.
—Да, я сбежала от него, но не из-за денег,— кивнула Юля и взглянула на Эдварда. То, что ей предстояло сказать, вызывало у нее неловкость перед Фарреллом-старшим, человеком совсем иного воспитания и мировоззрения, но адвокат накануне предупредил, что на этот вопрос нужно будет ответить как можно более обстоятельно.— Я впервые осталась ночевать у Сергея за день до свадьбы. Мы договорились, что он не тронет меня до брачной ночи. Но он приставал, и его ласки оказались невыносимы и настолько противны мне, что утром я осознала, что не смогу делить постель с этим мужчиной.
Эдвард с интересом уставился на Юлю, и она почувствовала, как запылали кончики ушей. До того как следователь обвинял ее в несуществующих грехах, Юля только диву давалась ушату помоев, что вылил на нее Сергей, но понимала, что Эдвард не верит оговорам. Однако сейчас пошел разбор полетов, и рассказывать о том, что она лежала в объятьях другого мужчины оказалось стыдно. Даже при Роберте ей было бы проще об этом говорить.
—Продолжайте,— напомнил ей о своем присутствии следователь.
—Когда я взяла одежду со стула, из кармана брюк Сергея выпал маленький диск,— продолжила Юля.— Я подняла его, и в этот момент мой жених вернулся в комнату из ванной. Он обвинил меня в шпионаже и ударил по лицу так, что я отлетела к стене.
—Побои зафиксированы,— дополнил Кирилл Иванович.
Эдвард кивнул.
—Он кричал, что убьет меня,— Юля взяла с тумбочки стакан воды и сделала пару глотков.— Но он запутался в в брюках, я поднялась с пола, ударила его бутылкой по голове и сбежала, случайно прихватив диск…
«Как говорится, или он украл, или у него украли, а все же была там какая-то неприятная история»,— Юля к концу разговора горела желанием сомкнуть свои пальцы на жилистой шее следователя, без того затянутой воротничком нестираной давно рубашки. От него за версту несло потом и бюрократией. Она закрыла глаза, когда поняла, что разговор пошел на второй круг, и Эдвард мгновенно свернул встречу, выставив следователя из палаты. Кирилл Иванович взглянул на часы.
—Все путем. Вы большая умница. Увидимся!— он пожал Юле руку и повернулся к Эдварду.— Вы проводите меня?
—Конечно.
***
—Отвратительная процедура,— возмутился Фаррелл-старший по возвращении в палату.— Я понимаю, детка, как тебе было неприятно отвечать, тем более при мне. Но поверь, я счел нужным свое присутствие из соображения твоей безопасности, а не из любопытства. А что он там плел про кордебалет? Ты когда-то позволила себе неприлично танцевать?
Юля успела взять себя в руки до прихода Эдварда. Она стояла, подпирая локтями подоконник, как раз вспоминая свою танцевальную карьеру, резко взлетевшую вверх и оборвавшуюся после ножевого ранения в спину.
—Ну давай распни меня теперь,— с вызовом взглянула она на Эдварда.— Да, я два года работала в эротическом шоу-балете. Объездила всю страну с выступлениями. Но это такое же искусство, как и все другое! Эстетика тела, красота движения… Так и знала, что это ужаснет тебя!
—Не ужаснуло, скорее удивило другое,— пожал плечами Эдвард.— Почему я не узнал об этом раньше. Вообще, в последнее время мне многое кажется странным.
—Ты о чем?
Эдвард подошел к Юле. Они, не сговариваясь, повернулись к окну и замерли плечом к плечу.
—Да так, не бери в голову,— он сжал ее ладонь в своих пальцах.— Что касается твоего прошлого, то мне скорее интересно. Станцуешь, когда поправишься для меня?
Эдвард снова стоял слишком близко, а его крепкая рука обжигала. Каждой своей клеточкой тела Юля ощущала его желание вновь перейти запретную черту и чувствовала себя уязвимой. Она взглянула на профиль Эдварда, высеченный точно из камня. Он был красив, как бывают красивы величественные набережные больших городов. В уголках его глаз застыли морщинки, но они только добавляли истинного мужского шарма лицу. Его синий взгляд под темными бровями казался почти черным, а губы сомкнулись в твердую линию. Терпкий аромат дорогого одеколона будоражил ее сознание. Голубая рубашка подчеркивала ширину всегда гордо расправленных плеч и груди. Эдвард относился к тому редкому типу мужчин, перед которым Юля ощущала себя будто жертва перед опасным хищником. Она хорохорилась до последнего, но все заканчивалось тем, что ее внутренняя альфа робко пряталась на глубине.
