а так же сибарит Степан Федорович Апраксин пожаловал – пусть растит на меня камень за пазухой, размером с большой булыжник, или зуб точит, но услышит о предстоящей работе. Тем более, что присутствие и Шувалова и Апраксина – это контраст двух партий при дворе, мне не нужны интриги в работе Военной коллегии, пусть их и вряд ли получится избежать, но стараться минимизировать необходимо.
- Господа, я рад приветствовать Вас. Не будем тратить время и прошу высказаться Ивана Ивановича, - предоставил я слово Неплюеву.
По его словам, ультиматум киргизам вызвал двоякий результат: с одной стороны наиболее мирные рода, у которых работорговля не являлась основой деятельности, отошли на двести и больше верст от Яика, но в то же время иные, более агрессивные кланы, устроили набеги на яицких казаков и даже подходили к самому Оренбургу. Были стычки, отбиться удалось, но казаки уже негодуют и требуют отмщения.
- Что ж, это и ожидалось. С теми родами, что ушли, необходимо найти контакт – для армии нужен хлопок и шерсть и в большом количестве. Вот альтернатива воинственному соседству – выгодная торговля, - резюмировал я, примеряя роль модератора собрания. – Иван Иванович, а как происходит переформирование самарских полков и организация оренбургского казачьего войска?
В этом направлении все было нормально, а, когда те же офицеры узнали о назначении меня главой Военной коллегии, ускорилось необычайно. Понимали командующие, что их шансы на карьеру тают из-за моего вероятного противодействия. Казаки уже стекаются в башкирскую степь, но серьезных столкновений там не наблюдается – все уже знают о предстоящем походе, а башкиры заинтересованы заполучить «серые» территории за Яиком для своих кочевий, в том числе и в виде компенсации за отобранные русскими помещиками земли ранее.
- Петр Александрович, сперва хочу поздравить Вас с новым чином генерал-поручика, и в этой бумаге список повышений и для офицеров-егерей, - Румянцев подпрыгнул со своего стула, стал по стойке смирно, вытянувший во фрунт, а сказать, как не напрягался, переполняемый эмоциями, ничего не мог.
Он еще не должен был в курсе своего повышения через чины, да только, может я, канцлер и императрица и в курсе, вряд ли более. Но ранее Петр Александрович и сам намекал, что как командующий большим формированием не вышел званием. Теперь же все правильно.
- Прошу заметить, что ваш чин, как и иные, что прописаны в бумаге, императрица дала с условием успеха в компании, в противном случае, и Вы, и я будем в немилости и лишимся всего, но главное доверие Ее Императорского Величества, - немного спустил я на землю Румянцева.
Когда командующий немного отошел от шока, он рассказал, что в Нижнем Новгороде идет вполне нормальная работа по боевому слаживанию. Места дислокации были готовы не лучшим образом, поэтому часть солдат стоят в чистом поле в палатках и шатрах. Однако, избы рубятся и до наступления сильных холодов должны разместиться все, тем более, что расселение немецких беженцев идет полным ходом из-за активности Миниха и те освобождают свои лагеря.
После покушения на меня, егеря косо смотрели на немцев, желающих служить в формируемых полках, и тех в итоге «растворили» в плутонгах с русаками, стараясь не превышать количество одного-двух немцев в низших подразделениях. Там они и выучат русский язык быстро, а солдатское обсчество, если не змордует немца, сделает из него русского.
Всю зиму Румянцев планирует потратить на боевое слаживание и отработку новых тактик в условиях уже дивизии, благо поступившая, стоящая мне больших собственных средств, новая зимняя форма с шинелями и валенками, позволят проводить учения и в условиях зимы.
Проблемы были с нехваткой оружия, пороха и свинца. Однако, я, как глава Военной коллегии, уже перенаправил все государственные заказы на фузеи и мои личные на штуцера в формирующуюся дивизию. Еще и с запасом. Так же выскреб где только есть порох, в чем помог Апраксин, который оказался не так уж и бесполезным, нашли и бикфордов шнур, как и офицеров с инженерным складом ума, что и должны были работать с подготовкой фугасов. Ломоносов так же помог тремя химиками слабыми для науки, но неплохими прикладниками, пребывающими в нищете, между тем в достаточной степени образованными и преисполненными желанием пойти на службу, чтобы заиметь средства для существования.
- Фузеи, штуцера, а так же новые пушки от Никиты Акинфеевича Демидова с уже сформированными командами, заберете себе в Нижний Новгород. Кроме того, отправляю Вам шесть моих личных казаков – тех, кто выкрал Вас из военного лагеря, а после и спас мне жизнь, скорблю по четырем из них – убиенных. Начальствующий у них хорунжий Степан Красный. Оставляю себе только Кондратия, и будем готовить новых пластунов. Сотня казаков от донцов будут учиться у них. Обеспечьте казакам жилье и довольствие, у Степана будет своя казна, - сообщал я Румянцеву, который поморщился от упоминания того, что он был выкраден казаками.
По словам Никиты Демидова, который еще до сегодняшней встречи, побывал у меня в Ораниенбауме, жили то мы пока в Петергофе, но я специально прогулялся до своего дворца, пушки вышли просто великолепные. Да я и не сомневался, был пару раз еще в далеком будущем в музее артиллерии, видел «шуваловские единороги», понимал и устройство их дальнейших модификаций. Конусная камора сделала возможным победы русского оружия, вместе с совершенством тактики, главенствовали подобные гаубицы на полях сражений до середины XIX века. Пока же было готово только пятнадцать пушек, но становление их производства, если можно так выразиться, на поток, позволит еще до лета произвести до тридцати единиц, а пушкарей-контрактников из молодежи крепостных заводских рабочих хватает.
И в благодарность за выторгованные для Никиты два завода, пока все обозначенное поступает в формирующуюся дивизию бесплатно, за счет самого промышленника. Но по факту бесплатно для Военной коллегии, а по бумагам, учетной книге, проведу оплату. Да – сам коррупционер! Но кто без греха? Тем более, что мне еще организовывать и кормить бюро разработки нового оружия. Тульские оружейники с семьями прибывают, их нужно селить, имение Ораниенбаума не резиновое, земля вокруг дорогая, Голицыны продавать свои угодья уже не хотят. Вот и изыскиваю средства, а Никита Акинфеевич, буде он усердно работать, не лишиться моей протекции и благоволения.
А еще деньги нужны на просроченные выплаты. Если армейцам жалование худо-бедно положено, то флотские год и полушки не получали. О каких морских победах грезить, если даже офицерам, коли по чести, семьи кормить нечем? Можно сказать, что пусть с имений своих кормятся, да
