class="p1">– Не лги, предатель, мы все знаем о тебе. Мы знаем и то, как ты предал своих товарищей и в марте 1945 года всю свою группу сдал. Многие тогда погибли, а ты и твой шурин Соколов выжили, – и, замахнувшись рукой. – Говори, подонок, не то я тебя сейчас прибью.
– Не было этого, мы попали в засаду, – оправдывался Уваров.
– Он, по-моему, не понимает куда попал, может, освежишь ему память, – сказал, сидевший за столом. И взглянул на бугая, стоявшего у двери.
– Давно бы так, а то с утра вы меня маринуете без дела, и не позволяете кости размять. – Сказав, с горящими глазами стал приближаться к Уварову.
– Думай быстро, еще пару шагов и тебе будет очень больно.
В это время Уваров то ли от обиды, то ли от несправедливости, заплакал, и с яростью стал кричать,
– Вы можете меня бить, можете даже убить, но я говорю правду, мы попали в засаду. Я товарищей не предавал, а в том бою, я и майор Соколов были тяжело ранены. А на его сестре я женился по любви. Я вам все сказал, и больше не в чем мне признаваться.
Услышав его слова, тот, который сидел за столом отмахнулся и бугай пошел на свое место.
– Не предавал, говоришь,– переспросил, у него,
– Не предавал, – повторил Уваров.
– Капитан, у тебя на Кубани осталась большая семья, не так ли?
– Да, они тут причем?
– Родители, две сестры, три брата, да и дяди, тети, не так ли? Как думаешь, они там не перегреваются? Может им жарко, не хотели бы поехать в солнечный Магадан?
– А их-то за что?
– Это зависит от тебя. Будешь вести себя хорошо, до самой старости жить да жить им на Кубани. А если подведешь, поверь, я тебе это говорю не кривя душой, погрузим их в теплушки, причем зимой, и отправим с ветерком в Магадан. Как думаешь, все доедут, или кто-то замерзнет по дороге?
– Не подведу! Говорите, что надо сделать?
– Я тебе верю капитан. Товарищ Миронов, – показывая на того, который стоял рядом с ним. – Он тебе объяснит твою задачу. Завтра ты и Соколов полетите со мной в Берлин, в Западную Группу Войск. К утру будь готов. О нашей встрече ни слова Соколову, ты меня понял? Забудь и о том, что был здесь. Скажи Соколову, с аэропорта тебя повезли в гостиницу, понял?
– Так точно, понял, – ответил Уваров.
– Хорошо, – сказав, тот быстро ушел.
Как только Верховный Комиссар Мехлис ушел, следователь особого отдела Миронов объяснил Уварову будущую задачу, возлагаемую на него. А именно, он должен был негласно следить за майором Соколовым, за Герхардом Штаубе и каждую неделю, найдя предлог, выезжать в город и передавать информацию специальным агентам. При встрече выше указанных лиц с подозрительными людьми или же с человеком азиатской внешности, немедленно звонить по телефону, номер которого он должен запомнить. Положив перед ним карту Зальцбурга и фотографии зданий с подробным описанием улиц, Миронов приказал,
– Капитан, это все ты должен запомнить, никаких записей. Ты меня понял?
– Так точно, понял!
– Протри свое лицо и умойся, – сказав, приказал стоявшему у двери конвоиру принести коньяк и отдать его капитану. – Капитан, когда тебе дадут коньяк, выпей пару рюмок, не то краснота под твоими глазами просто так не пройдет, а остальное забери с собой. Скажешь майору, что купил коньяк и, не дождавшись его, немного выпил.
Как приказал Миронов, Уваров выпил пару рюмок коньяка и все что тот ему сказал, запомнил. По дороге машина остановилась возле магазина и следователь, который его вез, принес ему сумку с продуктами и предупредил,
– Скажешь капитану, что все это ты купил по дороге.
Только Уваров зайдя в номер, положив сумку на стол, разделся, в комнату вошел Соколов.
– Что так долго, где ты был? – словно не зная, поинтересовался у него Уваров.
– Лучше тебе об этом не знать, – быстро скинул свою шинель, и садясь за стол, он продолжил. – Я порядком проголодался. О, вижу, ты уже отмечаешь приезд в Москву.
– Тебя долго не было, и я немного выпил, извини за то, что не дождался тебя.
– Что-то не вижу бутылки на столе? – удивленно спросил Соколов.
Уваров немного растерявшись от того, что коньяк оказался в сумке,
– Да…, я… по дороге из магазина немного подкрепился.
– Тогда доставай, мы должны сегодня напиться, – и увидев в руках Уварова коньяк. – Нет, коньяк не пойдет, там у меня в шинели есть водка, возьми ее и батон колбасы. – Когда Уваров принес их и достал из своей сумки купленные следователем продукты, стал наливать,
– Дима, наливай по полной, говорю же, мы сегодня должны напиться.
– Что тебя так расстроило?– Спросил у него Уваров,
– Все нормально, мы завтра улетаем в Германию.
– В Германию? – Как бы удивляясь, переспросил Уваров,
– Да в Германию, у нас с тобой, – тут он, не дожидаясь Уварова, залпом выпив водку. – У нас с тобой заслуженный отпуск. Так что мы сегодня должны отметить это дело, наливай, – сказав, откусил кусок колбасы.
Утром за ними приехала машина, и их повезли в аэропорт Москвы. Пройдя к самолету с заведенными двигателями, они прошли в салон. Не успели сесть на свои места, в салон вошел Мехлис, и, не обращая внимания на Уварова, попросил Соколова пройти за ним.
Там Мехлис дал майору карту города и все то, что показывал Уварову Миронов. Только здесь были совершенно другие адреса и фотографии агентов.
– Запомни их лица и адреса явки, майор. Постарайся на встречу с ними приходить один, без Уварова. Не стоит его вводить в курс дела.
– Разрешите спросить товарищ Верховный Комиссар,
– Спрашивай,
– Почему именно меня и Уварова вы задействовали для этой операции?
– Сам не догадываешься?
– Нет, если честно мне не понятно.
– Во-первых, именно вы после ранения в Австрии были расквартированы у доктора Штаубе. Он вас знает хорошо, причем и бургомистр Абель видел вас у него. Ты спас его сына Герхарда от смерти, а он тебя, так?
– Так!
– Когда Герхард увидит тебя, обязательно расскажет им о том, что благодаря тебе он жив. Если мы все правильно рассчитали, тогда ты и Уваров для них, для их родственников и знакомых будете не только старыми знакомыми, а желанными гостями. Ты со мной согласен?
– Да!
– Значит, для вас будут открыты все двери, и ты можешь смело расспрашивать их об изменнике Сайдаматове, конечно осторожно и аккуратно. Уварова мы не могли заменить по одной простой причине, потому что любой другой незнакомый им человек вызовет подозрение. А так, никаких
