Книга Серые земли Эдема - Евгений Кривенко

Здесь, в океанских глубинах, темно. Вечерний свет не проникает сквозь трехсотметровую толщу воды, лишь сочится слабое зеленоватое сияние — возможно, это подсветка специально для меня. Континентальный шельф здесь уходит вниз двухкилометровым обрывом, и на склоне в сине-зелёном сумраке маячит какая-то громада. Точка зрения смещается, и становится видно, что это затонувшее судно — скорее всего, американский пароход, потопленный немцами во Вторую мировую войну. Косо торчат обломки мачт, чернеют жерла упавших труб.

«Огибаю» судно, и в тёмной глубине различаю воткнувшуюся хвостом в склон большую рыбу…

Вряд ли эта подлодка ещё сможет плавать. Несколько раньше я наблюдал атаку: как летят на огненных хвостах ракеты, как вываливаются из них и начинают погружаться глубинные бомбы. Похожие на неуклюжие бочонки, они как-то обнаруживали подлодку и старались приблизиться. В носу лодки открылось отверстие, откуда вынесся стремительный тёмный силуэт — наверное, имитатор шумов. Несколько бомб отвернули за ним, но одна всё-таки задела корму. Взрыв взбил на поверхности пенный бугор и, видимо, пробил корпус. Лодка стала проваливаться в глубину кормой, отчаянно маневрируя, чтобы подойти ближе к давно затонувшему пароходу и укрыться от магнитометров противника за стальным корпусом. Это ей удалось, но плавно опуститься на грунт уже не получилось. Хвостовыми рулями лодка врезалась в дно, глубоко пробороздила его и зарылась кормой в донный ил. Так и замерла в наклонном положении, выпуклым носом к далёкой поверхности океана, которой больше никогда не увидит.

Тёмный корпус, рубка невысокая — не чёрный парус, как обычно показывают в фильмах, а скорее наплыв над корпусом. Я заранее ознакомился с данными по российскому подводному флоту и сразу опознал лодку проекта 885 — «Ясень». Уровень гидроакустических шумов у них был так низок, что могли незаметно преодолевать американские заградительные рубежи и выходить на дистанцию удара крылатыми ракетами по США.

Первую начали строить ещё в конце прошлого веке, но в те годы Америку из вероятных противников перевели в разряд друзей, и строительство подлодок этого типа заморозили.

Однако сомнительный друг стал всё теснее окружать Россию военными базами, а подлодки и надводные корабли зачастили к её берегам. Так что пришлось возобновить строительство «Ясеней», и они тоже стали патрулировать чужие берега. Снова, как в советские времена, пробирались на континентальный шельф к военно-морским базам в Норфолке, Чарльстоне и Сан-Диего, снова таились под покровом водорослей в Саргассовом море. Пусть заокеанская держава не считает Россию совсем уж бессильной.

Но если у России всего несколько таких подлодок, то у США десятки! Да ещё стая спутников над планетой, следящая за океанами. Возможно, и эту засёк спутник по тепловому следу — скорее всего, когда была ещё в походе и не успела лечь на грунт.

А может, её обнаружил самолёт-разведчик «Орион» или один из бесчисленных буёв, раскиданных по всем морям. Так что, когда поступил отчаянный приказ президента, американские противолодочные корабли загнали лодку к берегу и закидали глубинными бомбами.

Но не добили. Похоже, лодка всё-таки сбила хищную стаю со следа. Заглушила реактор и как раненая рыба, в которой ещё теплится жизнь, укрылась на дне…

Ну что же, вперёд!

Броневой корпус мне не преграда. Долгая темнота — наверное, корпус двойной, но наконец я внутри.

Вода!..

И темнота, подсвеченная зелёным — то ли от цилиндрического сооружения, похоже, реактора, то ли это таинственный полусвет, что сопровождает меня в глубинах.

Но если реакторный отсек затоплен, то дело плохо. Он велик: можно ли откачать воду, чтобы всплыть?

Вниз, к корме, спускаться вряд ли стоит, и я поворачиваю налево. Сплетение трубопроводов, задраенный люк, а за ним открывается обширное помещение, уже без воды. В сумраке зеленовато отсвечивают массивные колонны, будто глубоко под водой сокрыт таинственный зал — видимо, это ракетные шахты.

Я скольжу над решётчатым полом, внизу разлита тьма, и я замечаю, что пол поднимается навстречу. Значит, колонны расположены чуть наклонно и только кажутся вертикальными…

Снова люк и, наконец, красноватый свет. Коридор с двойным рядом дверей, а вскоре попадается первый человек — в синем комбинезоне, с блестящим от пота лицом. Дышит тяжело — наверное, не хватает воздуха.

Вот и центральный пост: свисает металлическая тумба перископа, блестят поручни, на стенах бесчисленные приборы, в креслах перед пультами — двое людей. К сожалению, я не служил в армии и не очень разбираюсь в званиях. Человек в синей куртке с желтоватыми погонами на плечах, скорее всего командир, говорит в микрофон.

— Акустик, что слышно? Прекратили разворот?

— Центральный! Шум винтов по пеленгу девяносто градусов, цель та же — надводная групповая, дистанция шестьдесят кабельтовых. Только что снова начала приближаться.

— Всем отсекам, прекратить ремонтные работы! Режим «тишина».

Человек отворачивается от микрофона. На лице выпирают скулы, щёки и дерзко выступающий подбородок блестят от пота, серые глаза прищурены и жёстки. Снова нажимает на кнопку:

— Командира БЧ-2 в центральный пост!

Через короткое время из люка выныривает ещё один офицер. У этого подчёркнуто безмятежное лицо, словно он на морской прогулке, синяя пилотка сдвинута на затылок, и только карие глаза встревожены.

— Товарищ капитан первого ранга… — начинает он, но первый машет рукой.

— Вольно!

Какое-то время смотрит на вошедшего, и глаза немного теплеют.

— Пошли ко мне, Геннадий. Надо кое-что обсудить.

Оба скрываются за дверью, отделанной под дерево, и я после некоторого колебания следую.

Каюта невелика: койка, стол, два металлических стула, несколько полок. Капитан садится и хлопает ладонью по второму стулу.

— Ну, Геннадий, что будем делать? Скоро нас засекут и ещё добавят. Разнесут вдребезги вместе с той старой жестянкой по соседству.

Второй медлит садиться, зябко передёргивает плечами:

— Ракеты с такой глубины всё равно не запустить. И лодку вряд ли поднимем. Так что остаётся одно — набиться всем в спасательную камеру и всплывать. Будем болтаться на волнах, как кильки в банке — прямо к столу господ американцев.

Капитан достаёт белый платок и промокает лицо.

— А что? — усмехается он. — Может быть, не потопят. А может, ещё и премию дадут. Не надо будет бомбить лодку, так что реактор и ракеты целыми останутся. Избавим их воды от радиоактивного загрязнения.

Его собеседник, наконец, садится и кривит губы в усмешке, но в глазах тоска.

— Нам двоим, так вообще по гроб жизни будут обязаны. Ты знаешь, о чём я…