раз хуже, если ты не будешь держать язык за зубами и расскажешь всем, что была здесь и что видела. Поднимай руку и приноси клятву перед богами. Говори следующее…
— Ликус, кто это? — удивлённо спросила Мильтара, стоило Сатии зайти в дом.
— Всё нормально, она принесла клятву.
— Да, но зачем она здесь.
— Сейчас узнаешь. Лина, — я строго посмотрел на крутившуюся перед столом эльфийку, — раздевайся, но стой ко мне лицом.
— Что? — зазвучал слаженный хор двух таких разных девушек. Только Лина ничего не ответила
— Во-первых, стой там с ребёнком и молчи. Во-вторых, — этот пункт уже касался Сатии. — Не ты ли недавно заявила, что сделаешь что угодно?
— Д-да.
— Вот и замечательно. А теперь глаза в пол. И поднимешь, когда я скажу.
Вскоре Лина стояла перед нами практически голая лишь в одном исподнем белье и, краснея, прикрывала руками маленькую грудь. Настолько маленькую, что иногда она полностью скрывалась под одеждой.
Эльфийка стояла к Мильтаре спиной. Но та никак не впадала в транс, смотря на шерсть. Что тогда, что сейчас.
— Подними глаза, — попросил я Сатию, когда Лина повернулась к нам спиной.
— Это то, о чём рассказывал брат? — она опешила, увидев белую шерсть с изумрудными полосками.
— Да. Что скажешь? Что ты чувствуешь, глядя на неё?
Она вообще ничего не чувствовала. Как и Мильтара, она спокойно смотрела на шерсть. Но вот только стоило мне оторвать взгляд от пола и самому, буквально на мгновение посмотреть — тут же почувствовал, что засасываюсь в какой-то омут. Кристально чистая, белая, с прекрасными изумрудными полосами…
Я отвёл взгляд. Сказав Лине одеваться, взять жезл и выйти на улицу — я сам вышел из дома вместе с рыжеволосой девчонкой.
Вот если задача по созданию каттий мне кажется решаемой, просто не хватает какого-то кусочка информации, то понять принцип работы этой шерсти я никогда не смогу. Сначала я думал, что она действует на всех без разбору. Но Ренс не впал в ступор, когда увидел её на празднике. Потом я проверил на Мильтаре, и тоже ничего. Теперь и Сатия. Я понимаю, что всё дело в том закрытом достижении. У меня тоже есть такие с самого рождения, и я сам не знаю об их предназначении. Даже уже бросил попытки их раскрыть из-за отсутствия хоть каких-то подсказок. Но вот с эльфийкой-то подсказка есть! Притом такая, что на эту подсказку смотреть невозможно.
По крайней мере, на празднике кое-что получилось узнать о самой шерсти. Когда нёс на руках Лину — боялся, что она поглотит скверну из моего тела. Но этого не произошло и это крайне хороший знак: эльфийка защищена от воздействия скверны. Скорее всего, она может так же спокойно жить в порченых местах, как и тигры нефритового семейства. И теперь я могу дотрагиваться до неё, не боясь навредить. Но всё равно, оба этих факта никак не помогают в решении загадки странного влечения к ней.
Вскоре Лина вышла из дома в сопровождении новой подруги. За прошедший месяц они успели подружиться. Наверно, только благодаря общению с Мильтарой эльфийка стала расти как личность чуть быстрее, чем ожидалось. Но всё равно надо будет объяснить ей, что иногда своё мнение стоить держать при себе.
Воззвав к духам, Лина выпустила из жезла маленький шарик огня. Едва слышно гудя пламенем, он взмыл в чёрное ночное небо под восторженное оханье рыжеволосой девушки. Я позволил Лине ещё раз воспользоваться жезлом. Вслед за очередным шариком в воздух устремилась новая порция восхищений и белой зависти.
— Когда вы начнёте меня учить? — спросила Сатия, стоило Лине и Мильтаре скрыться в доме.
— Пять очков навыков есть?
— Нет, только два.
— Вот когда будет, вот тогда и начну. Без чувства магии ничего у тебя не получится, а для его развития надо иметь пять очков.
— Почему? — от огорчения глаза девчушки помутнели как глаза мёртвой рыбы.
— Что почему?
— Почему всегда так? — голос её стал сдавленным. — Я что, много прошу? Почему я не могу сделать так, как считаю нужным?
— Ты сейчас о чём?
— О том, что хотела стать ткачихой — но мама не разрешила. До этого пыталась стать кожевницей, портной… Да кем мне только не запрещали быть! То мама, то папа одно и то же твердят постоянно! Я отучусь и уеду из деревни. А если я не хочу уезжать, а? А вот если я, наоборот, хочу в нашей деревне жить? Мне она нравится вообще-то! Очень! И речка, и луг, и Микуш, — это имя девчонка произнесла чуть ли не шёпотом.
— Не тот ли это парень, что прошлым летом себе руку сломал?
— Ага, он самый. Дурак. Хотел перед всеми покрасоваться и кувырок сделать.
— Его кандидатуру в женихи твои родители не одобрили?
— Да даже слушать не стали! Сказали, что с таким, как он, счастья не будет. А откуда им знать с кем будет?
— И ты в отместку родителям решила научиться магии? Интересный, просто потрясающий ход.
— Да ни в какую отместку я ничего не делаю! Я… — она замерла, словно статуя, но потом продолжила. — Я помочь хочу.
— Кому? Микушу?
— Да при чём здесь он? Деревне! Всем нам. Мы ведь всей деревней жили почти без денег, пока вы не приехали. А так хоть семена наконец смогли заказать магические. Знаете, такие, которые землю восстанавливают и удобряют.
— Знаю. Присядь рядом и ответь, пожалуйста, на пару вопросов.
Уж очень качественно Гильм мне на уши присел за эти полтора года — это старое чертило наврало мне с три короба. Как минимум про то, что дом этот с участком постоянно сдавался благородным — но всё оказалось иначе. Да, в деревню приезжали благородные посмотреть на условия проживания, но стоило им зайти в дом, и они тут же сбегали. Так он и простоял, пока я в деревню не явился и не стал платить за аренду. А ведь все те годы как за сам дом, так и за этот участок надо было платить налоги.
Теперь ясны причины спешки, с которой была восстановлена смотровая вышка — получили деревенские деньги за полгода вперёд, так и понеслись быт в деревне налаживать. Кстати, а я ведь давал советы Гильму о том, как правильно построить: и старую вышку, и этот дом. Его надо было по-другому строить, и расположение комнат поменять, и материалы другие нужны для стен. Но нет, старосте виднее со своей колокольни. Ладно, это сугубо его личные проблемы. Вот только одно меня смущает: почему сообщение от Сонтьялы не передали, если деревня с меня выгоду имеет?
— То есть ты решилась изучить хоть что-то, чтобы потом работать в деревне и приносить всем пользу?
— Да. Даже Ренс, и тот в городе отучился и сейчас помогает. Я чем хуже?
— То, что Ренс учился, я помню. Но ты ведь понимаешь, что тебе захочется остаться в городе? Ведь если ты выучишься магии, то ни о какой деревенской жизни и мечтать не придётся. Тебе сразу путь как минимум в авантюристы, если будешь пользоваться только магическими предметами. А если парочку заклинаний будешь знать, то тут уже и перспективы другие. Ответь-ка мне, где ты сможешь заработать больше денег: в деревне или в городе?
— Я в деревне хотела остаться. На скверный луг ходить, добывать тварей и продавать их.
— А простым мечом попробовать?
— Тяжело. И точно не разрешат, — она подпёрла голову руками и уставилась куда-то вдаль.
В курсе ли Гильм чем обернулось его упрямство? Точнее не только его, но и остальных жителей деревни. Вот результат их упрямства: сидит на крылечке, глаза на мокром месте и не знает, куда податься и что делать. Да и не только её так сильно покоробило. Даже Ренс, каким бы он ни был идиотом, всё равно прервал обучение в городе и вернулся в деревню помогать отцу.
— Иди домой, Сатия. Уже поздно. Тебя заждались.
— Хорошо, — она встала и протянула листок, который принесла из дома. — Вот сообщение.
— Подожди. Вернёшь обратно, чтобы не влетело.
Если выбросить строки о том, что Сонтьяла полностью на моей стороне и я правильно сделал, что спас Лину, хотя она троптос — останется чистейшая ересь, на которую отвечать не стоит. Сделаю вид, что этого сообщения я не видел. Моя персона — это не то, что смуглянка заслужила в награду за все пережитые страдания.
— Спасибо, что показала.
Поблагодарив за то, что её выслушали и позволили посмотреть на боевую магию вблизи, это несчастное дитя замученной походкой направилась к калитке.
— Сатия, — обратился я к ней, когда она почти
