в ней был ретранслятор. Ты знал, что все компоненты устройства станут внимательно изучать. Описывая во всех мельчайших подробностях. И отдельные части его будут храниться на складе.
Дендонкер кивнул.
– На второй стадии предполагалось испытать «разрушитель городов». Эта бомба должна была прибыть на территорию базы Аналитического центра и быть взорвана с помощью ретранслятора на бомбе Майкла.
У меня в кармане загудел мобильник. Значит, Фентон нашла то, что искала во внедорожнике Дендонкера.
Дендонкер снова кивнул.
– У меня вопрос. Как в твои руки попадают подобные «разрушители городов»?
– Так же, как и все остальное, – пожал плечами Дендонкер. – Деньги решают все.
– Итак, «разрушитель городов» взрывается. Уничтожает базу TEDAC. И тогда наступает третья стадия. Дымовая бомба найдена. Внутри она устроена точно так же. Плюс отпечаток пальца Халиля.
– Да, так и должно было все случиться.
– Но первый ретранслятор не взорвал «разрушитель городов».
– Да. А должен был. Ума не приложу, почему он не сработал.
Я улыбнулся. Ах, какой был соблазн рассказать ему, что ретранслятор обязательно сработал бы. Просто возможности не представилось. Потому что несколько недель назад Фентон его уничтожила. Но я воздержался. Нельзя было отвлекать внимание Дендонкера от главного. Впереди его ждали очень серьезные вопросы.
– Тогда зачем надо было пытаться остановить дымовую бомбу? – спросил я вместо этого. – Почему бы не убедиться, что она попала на территорию базы Аналитического центра, чтобы ее ретранслятор смог завершить начатое?
– В дымовой бомбе тоже был ретранслятор. И он мог заставить сработать пусковой механизм бомбы в грузовике. Все это верно. Но мне нельзя было рисковать, я мог утратить отпечаток пальца.
– Утратить?
– Да, утратить. Вы знаете, во что он мне обошелся? Я заплатил за него два миллиона долларов и потерял хорошего специалиста. Отпечаток мог, конечно, остаться невредимым. Но при таком взрыве… это маловероятно. Скорее всего, он был бы уничтожен. Даже если бы и остался, представьте себе, что там творилось бы. Там ведь хранятся сотни тысяч улик… поди отыщи его среди них. Наверняка пропал бы.
– Хорошо. Расскажи, что ты сделал после демонстрации своей дымовой бомбы. Что добавил в ту, которую я должен был доставить на место.
– Ничего не добавлял. А зачем?
– Затем, что ты не хотел вот так впустую потратить отпечаток пальца. Буква Т в аббревиатуре TEDAC означает «террористический». Люди здесь работают не против протестующих. Не против тех, кто хочет привлечь к себе и своим проблемам внимание. Все эти люди – классные специалисты. Они живут вовсе не для того, чтобы в один прекрасный день радоваться возможности полюбоваться красивыми клубами дыма. А это значит, что, если бы ты немного не приправил эту бомбу чем-то еще, ее бы просто отправили в какое-нибудь местное отделение своей конторы, это в лучшем случае. А может, даже в полицейский участок. Где положили бы на полку рядом с прочими уликами, и она пылилась бы там еще много лет после твоей смерти.
– Не согласен. Она попала бы только в TEDAC. Потому что пресса про нее все уши нам прожужжала бы. И я ничего туда не добавлял.
– И не запачкал снаряды буквами VX?
– Да откуда мне взять этот Ви-Экс?
– Так ты, значит, не закачивал снаряды этой дрянью?
В эту минуту вернулась Фентон. Вошла и осталась стоять возле входной двери. Стянула хирургические перчатки из латекса и сунула их в карман.
– Ви-Экс – оружие массового поражения, – сказал Дендонкер. – Я бы не стал с ним связываться.
– А третья дымовая бомба… Последняя, оставшаяся у тебя в мастерской. Ее ты не заполнял Ви-Эксом?
– Я даже не знаю, где она сейчас находится, – сказал Дендонкер и ткнул пальцем в сторону Мансура. – Вот он куда-то ее дел. Избавился, и все. И даже не сказал, куда дел и что он с ней сделал.
– Значит, говоришь, не добавлял ничего ни в ту, ни в другую бомбу. И третья не знаешь где. И дальше будешь рассказывать свои байки?
– Это не байки.
Я немного помолчал, предоставляя ему последний шанс выложить все начистоту. Но он им не воспользовался.
– Ладно, – сказал я. – Придется тебе поверить.
– И что теперь? Я могу идти?
– Погоди минутку. Есть еще кое-что, чего я не понимаю. Ты хочешь что-то взорвать, с тем чтобы вина пала на Халиля. Но почему этот объект должен обязательно быть базой Аналитического центра? У нас есть масса других, более уязвимых объектов.
Дендонкер ответил не сразу.
– Я подумал, – сказал он, – если ударю по одной из структур ФБР, они примут это близко к сердцу. И перевернут здесь все, каждый камешек. И обязательно найдут этот отпечаток пальца, и тогда…
– Ну нет, – покачал я головой. – Лично я думаю вот что. Ты как-то узнал, что в Аналитическом центре против тебя есть улики. Нечто такое, что еще не стало известным. Но обязательно станет. Причем очень скоро. Потом тебе предложили отпечаток пальца Халиля. И ты увидел в этом свой шанс. Убить сразу двух зайцев.
Дендонкер молчал.
– Я знаю, что это за улика, – сказал я. – Немного подумал и понял, что к чему. Но мне нужно, чтобы ты сам признал это. И хочу, чтобы ты попросил прощения. Сделаешь и то и другое – можешь идти.
Дендонкер продолжал молчать.
Я указал на тело Мансура:
– Либо сделаешь и то и другое, либо вот так покинешь этот мир. Выбирай.
– Ну ладно. – Дендонкер глубоко вздохнул. – Это связано со взрывами казарм миротворцев в Бейруте. Лично я в этом не участвовал. Но готовил людей, которые это сделали. Они использовали компоненты, которые я доставал.
– Так ты был там инструктором? Так вот как ты, находясь в своем положении, подобрал водителя для грузовика?
– Да. Поэтому и вспомнил ваше имя, когда мы в первый раз встретились в морге. В тот день в Бейруте вы отличились, и вас наградили медалью «Пурпурное сердце». Я об этом читал в прессе.
– Хорошо. Ну так как…
– И мне очень жаль. Я хочу попросить у вас прощения. И у всех, кто пострадал. И у всех, кто был убит.
Я посмотрел на Фентон. Она кивнула.
– Хорошо, – сказал я и сделал шаг назад. – Ты свободен, можешь идти.
Он продолжал стоять как столб и не двигался с места. Глазки его отчаянно бегали: он явно заподозрил ловушку, но не знал какую. Так продолжалось двадцать секунд. И только потом он повернулся и пошел к двери. Сначала просто шел, потом вдруг сорвался и побежал со всей имеющейся у него прытью. Добежал до своего «кадиллака». Вскочил в кабину. Завел двигатель. И вырулил к воротам.
Я достал мобильник.
