лучше. А, что такое для какой-нибудь люберецкой группировки такие деньги? Да они одни хоть десять депутатских мест могут проплатить. А таких группировок В России сотни. Вот и создаются непонятные оффшорные зоны, по стране свободно ходят «чеченские авизо», но никому до этого нет дела. А Госдума принимает все новые и новые законы, облегчающие жизнь преступникам.
Понимая к чему клонит шеф, Гордеев осторожно заметил:
— Все это так, но ведь «Носферату» создавалась как организации, противодействующая терроризму, а не для подмены милиции. В конце концов, для борьбы с преступниками существует прокуратура, суды.
— Милиция и прокуратура вылавливают «шестерок», а суды устраивают над ними показательные процессы. Это все равно, что толочь воду в ступе. До главарей же следственные органы никогда не доберутся. Между тем, когда сейчас идет война в Чечне, лидеры преступных группировок становятся вдвойне опасны. Они уже готовы к сотрудничеству с Дудаевым и его бандитами.
— Хорошо, я вас понял. Какие будут указания? — спросил Вячеслав Константинович.
— Организованная преступность-это гидра. Просто срубить одну голову- не выход, на ее месте вырастет другая. Вот свежий пример: не успели наши агенты уничтожить «Якута» в Тиморе, как его замысел стал осуществлять в Грузии Джаба Иоселиани. Помните, как поступил Геракл с Лернейской гидрой? Он прижигал шеи срубленных голов. У нас же задача проще- после того, как десять-пятнадцать главарей преступного мира будут уничтожены, они поймут, что них идет охота. Либо им придется залечь на дно, либо удирать за границу. Но важнее всего даже не в том, чтобы уничтожить лидера преступной группировки, а в том, чтобы выкачать из него все данные о ее составе, совершенных преступлениях, собрать доказательства, которые затем получат в свое распоряжение следственные органы, чтобы были законные основания для ареста активных участников группировки.
— Для выполнения этого задания потребуется время и придется задействовать обоих агентов, — кислый голос Гордеева свидетельствовал о том, что он не в восторге от полученного задания.
— Думаю, что у «Мага» и «Витязя» не уйдет на это слишком много времени. Тем более, что их инициативу никто не связывает. Пусть сами решают с кем из бандитов и как поступать. В этом деле важен результат. Законным путем, с его процессуальной рутиной эту проблему не решить.
— Да, — вынужден был согласиться Гордеев, — даже если какой-нибудь следователь или прокурор отважится арестовать, например, Отари Какашвили, то он всегда сумеет откупиться.
— То-то и оно, — невесело заключил Путилин. — К сожалению, в правоприменительной практике деньги решают многое.
2.
Упомянутый выше Отари Какашвили не был «вором в законе» и даже не задерживался по подозрению в совершении какого-либо правонарушения. Известный в прошлом спортсмен, борец, чемпион каких-то там игр, о которых мало, кто помнил, он возможно, так и закончил бы свою трудовую деятельность тренером в какой-нибудь ДЮСШ, потому что никаким особыми талантами не блистал. Однако горбачевская «перестройка», создавшая великолепные возможности представителям «теневого капитала» стать законопослушными гражданами и новыми советскими бизнесменами, привела к тому, что в Советском Союзе, а после распада страны, в новой России, как грибы в лесу начали появляться предприниматели с туго набитыми кошельками. Им срочно понадобились «телохраны» или «бодигарды».. А, кто мог подойти для этого лучше, чем бывшие спортсмены, борцы и боксеры? Вот тут и настал звездный час Отари Какашвили. В короткие сроки он создал из числа спортсменов, вышедших в тираж и оставшихся не у дел, Ассоциацию телохранителей, которая предлагала свои услуги «новым русским». Помимо исполнения обязанностей «бодигардов», эти мощные парни с крепкими затылками, бритыми черепами и приплюснутыми ушами, выполняли по заданию своих хозяев и другие функции — прежде всего, физического устранения конкурентов. Порой телохранители сами сдавали своих хозяев конкурентам, все зависело от количества полученных денег. «Нувориши», как слепые котята, доверившиеся своим «бодигардам» гибли десятками. За всем этим стоял Отари Какашвили, в карманы которого доллары падали Ниагарским водопадом.
К своим тридцати трем годам Отари имел квартиру в одной из «сталинских» высоток в Москве на границе Садового кольца, виллу в Монте-Карло и недвижимость на одном из Сандвичевых островов. Он всерьез подумывал о покупке депутатского места в Госдуме, так как искренне полагал, что власть в стране должна принадлежать спортсменам, которые и являются настоящими защитниками Отечества. Он даже искренне верил, что день защитника Отечества установлен именно для спортсменов, а кто не спортсмен, тот вообще не имеет право называться мужчиной.
Отари, конечно, не был полным идиотом, но со свойственной многим грузинам впечатлительностью, часто принимал желаемое за действительное. Например, он был вполне серьезно убежден, что в Москве он значит, возможно, даже больше, чем мэр Гаврила Попов, поэтому не признавал над собой никакой власти.
Высокий, представительный, с шапкой слегка вьющихся волос на голове, он умел при необходимости произвести самое благоприятное впечатление. В его окружении можно было встретить и любимых в народе артистов, и представителей официальных структур, и бизнесменов, которым он в свое время помог устранить конкурентов. Из окружавших его людей мало кто знал о том, что человек, с которым они общаются, возглавляет одну из самых опасных преступных группировок столицы.
В Москве Отари не боялся никого и ничего, потому что имел влиятельных друзей не только в верхах Генеральной Прокуратуры и МВД, но даже и в ФСК. Поэтому он обычно очень спокойно спал в своей квартире на восемнадцатом этаже, не опасаясь, что на него может быть совершено покушение. Его охранники, сменяясь через каждые два часа, дежурили рядом в гостиной.
В ту роковую ночь он проснулся от того, что кто-то легонько похлопал его по щеке. Открыв глаза, Отари различил силуэты двух склонившихся над его кроватью высоких мужчин. В комнату через открытое окно струился морозный воздух.
— Извините, ваша фамилия Какашвили. А зовут Отари? — спросил один из них звучным мелодичным голосом.
— Черт возьми, что это значит? Как вы сюда попали? — он попытался встать, но легким прикосновением руки вновь был возвращен в лежачее положение.
Он попытался закричать, позвать охрану, но понял, что язык ему не повинуется. Никто из незнакомцев к нему даже и не прикоснулся, но Какашвили чувствовал, как внезапно холодный ужас сковал все его члены. Несмотря на темноту в спальне, он явственно ощущал взгляд ослепительно синих глаз, который казалось, вторгся в самые глубины его души, тщательно исследовал все глубоко спрятанные тайники его сознания. Затем Отари почувствовал, что ему непреодолимо хочется подойти к окну и подышать свежим воздухом. К его удивлению, ноги стали вновь повиноваться ему. Не обращая внимания на незнакомцев, он подошел к распахнутому окну, вдохнул свежий воздух. Вдруг он понял, что
